Младший сын   ::   Балашов Дмитрий Михайлович

В Тосканской земле брань велия, гости торговые глаголют: ихний нарочитый град Флорентийский взяли на щит, дак до Орды ли им? Они только обещать горазды, а на борони их не узришь! Забыл, каково оно поворотилось под Перяславлем-то? Я ить на той рати семью потерял! Детей, жену, — Ярослав всхлипнул, почти непритворно, и возвысил голос: — Где о ту пору были немцы твои?! Сам же ты потом кланялся, и тесть твой крепости разметал на Волыни, как приказали татары!

Не помогла свея; и тестю, Даниле Галицкому, папа римский не помог; и Михаил с Лионского собора привез лишь собственную гибель. Все было так, как сказал Ярослав, и — все же! Поднялся Андрей:

— А вы что сблюли под ярмом татарским? Зрите! В Египетской земле половцы полоненные, коих татары как скот купцам иноземным продавали, взяли власть. И уже от татар персидских отбились! А в Мунгалии резня! А папа римский Даниле той поры помочь предлагал! Египетски половцы, да Данила Романыч, да папа римский, да мы — вкупе и одолели бы степь!

— Половцы в Египетской земле бесерменской веры, бают, да и далеко от нас, — вмешался молчавший доныне углицкий князь Роман.

— А с папой твоим всем бы пропасти заодно! — брякнул Ярослав. — Не знаешь, что мы сблюли под татарами?! Себя сохранили!

— Сохранили веру, сохранили душу народа, — примирительно подтвердил митрополит.

Андрей Ярославич затравленно поглядел в строгое лицо Кирилла, обвел глазами лица братьев и родных:

— Православную веру спасли? Спасли ли?! Какое там православие! Окрест — мордва некрещеная, лопь да чудь, а там… Литва откачнется к Риму. Гляди, и Волынь не выдержит татарских насилий и туда же под Рим уйдет.