Младший сын   ::   Балашов Дмитрий Михайлович

Не вспоминал он и детей, ею рожденных и умерших, только вспомнил могильную плиту над телом бледного мальчика, костромского князя, последнего сына своего.

Тохта обманул его, подло обманул, использовал и бросил, как старую ветошь. Где же ты, далекая Византия, мраморные дворцы, величие власти, золотое величие кесарей?

Что оставляет он? Бревенчатый город над рекой, измученные данями и поборами города, где глухо бурлит гнев и обида на него, на Андрея. Зачем он дрался, воевал, губил землю, наводил татарские рати на Русь? И где и в чем та мечта Семенова и гордые замыслы его и Феодоры, которая когда-то, давным-давно, далеким-далеко, там, в Великом Новгороде, шла по сукнам от пристани ко дворцу под радостный шепот толпы. Шла гордою византийской царевной, принцессой Анной, приплывшей ко князю Владимиру… А теперь лежит, изгнивая в земле, где только рассыпающийся прах в княжеском жемчужном уборе да черви, могильные черви среди жемчугов…

Почему он не бросил все и не поехал хотя бы поглядеть на дворцы и храмы Царьграда, своими очами узреть то, о чем баял ему Семен? Может, все

— сказка, все дым и тлен, и нет дворцов, ни злата, ни храмов. Только Волга течет полосою стали, то синею лентой, то белой, как небо, или розовой на заре дорогой, уходя в далекие страны, на Восток, в Персию…

Волга, текучая вода. Одиночество. Напрасно прошедшая жизнь. Что ж! Ему осталось свершить немногое, распорядиться тем, что ему уже больше не принадлежит: властью, великим княжением. Благо, тут ни у кого не возникнет споров.