JК
Могила воина :: Алданов Марк Александрович
Страница: 100 из 181МаркизЛондондерри был бодр, умен, любезен по обыкновению.
– Так что вы и тогда ничего в нем не заметили?
– Ничего решительно. Разве немного грустное настроение? После обеда мы еще погуляли. Он был совершенно здоров.
– Бедный маркиз! Я очень его любил, – сказал царь, несколько раздраженный обманом. – Знаю, что у вас мы найдем те же качества светлого, ясного ума, которые отличали покойного маркиза. Кстати, разрешите поблагодарить вас за вашу интереснейшую записку, я пока успел только пробежать ее, – бегло сказал царь; пожалел, что не спросил у Волконского заглавия записки, – и принялся излагать свои новые мысли. Объяснил, что в жизни народов очень трудно изменить что-либо к лучшему, особенно когда не знаешь, что лучшее, что худшее. Поэтому все нужно предоставить воле Божией, а в первую очередь все эти печальные греческие дела, обозначенные в программе как «les d?mel?s de l'Orient».
– Провидение не для того дало мне восемьсот тысяч солдат, чтобы я их посылал на смерть ради идей, быть может, неверных, или ради своего честолюбия. Будем охранять то, что совершенно бесспорно: вечные заветы добра и правды. Они одни для нас всех. Не может больше быть английской политики, или русской, или французской. Должна быть общая, единая политика, стремящаяся к общему благу народов…
Царь говорил с некоторым раздражением, чувствуя в своих словах неясность и противоречия.
– Так что вы и тогда ничего в нем не заметили?
– Ничего решительно. Разве немного грустное настроение? После обеда мы еще погуляли. Он был совершенно здоров.
– Бедный маркиз! Я очень его любил, – сказал царь, несколько раздраженный обманом. – Знаю, что у вас мы найдем те же качества светлого, ясного ума, которые отличали покойного маркиза. Кстати, разрешите поблагодарить вас за вашу интереснейшую записку, я пока успел только пробежать ее, – бегло сказал царь; пожалел, что не спросил у Волконского заглавия записки, – и принялся излагать свои новые мысли. Объяснил, что в жизни народов очень трудно изменить что-либо к лучшему, особенно когда не знаешь, что лучшее, что худшее. Поэтому все нужно предоставить воле Божией, а в первую очередь все эти печальные греческие дела, обозначенные в программе как «les d?mel?s de l'Orient».
– Провидение не для того дало мне восемьсот тысяч солдат, чтобы я их посылал на смерть ради идей, быть может, неверных, или ради своего честолюбия. Будем охранять то, что совершенно бесспорно: вечные заветы добра и правды. Они одни для нас всех. Не может больше быть английской политики, или русской, или французской. Должна быть общая, единая политика, стремящаяся к общему благу народов…
Царь говорил с некоторым раздражением, чувствуя в своих словах неясность и противоречия.