Могила воина   ::   Алданов Марк Александрович

Как раз в ту минуту, когда они вышли на площадь, на огромном портале пробежал по просмоленному шнуру огонек и во всю величину портала вспыхнула красными буквами надпись: «А Cesare Augusto Verona esultante».

Почетный кавалер, как показалось мастеру-месяцу, взглянул на герцогиню с некоторой тревогой. «Боится, как бы ей, по старой памяти, не взгрустнулось, бедняжке?» – догадался мастер-месяц. – «Или может, ревнует к Наполеону? Хотя что ж ревновать к покойнику? Ведь глупо, право, глупо. От мужа нашей августейшей государыни уже только кости и остались в мире, на св. Елене… Не ревнуй, кривой брось, ерунда! Я тебе говорю, ерунда», – увещевал мысленно почетного кавалера мастер-месяц.



XVI

Для поэзии, на бриге говорили, что разразилась страшная буря . В действительности, бури не было, но вскоре после того, как «Геркулес» вышел из генуэзской гавани, началась сильнейшая качка. На борту тоже не все обстояло благополучно, правда, больше в мелочах. Так, дощатые стойла, устроенные для пяти взятых на бриг лошадей, оказались непрочными. Испуганные качкой лошади сорвались и стали носиться по судну. Были еще другие упущения. Граф Гамба, брат Терезы Гвиччиоли, доложил Байрону, что гафельный грот не вполне исправен: ничего не поделаешь, надо вернуться в порт и все привести в порядок; работы на несколько часов, выйдем в открытое море завтра. Байрон помолчал с минуту, затем кивнул головой. – «Да, разумеется, можно вернуться»… Он был недоволен: упущения в самом начале, что же будет дальше? Однако не хотел смущать спутников.