Могила воина   ::   Алданов Марк Александрович

Люди останавливались, бледнели, крестились и читали все, от начала до конца, хоть уже знали о смерти Байрона и хоть объявление было длинное. Весть быстро неслась по окрестностям: в ту же ночь она дошла до турок.

В арсенале из-за Пасхи работы не было. У висевшего под фонарем объявления стояла довольно большая толпа. Сначала о своих делах не говорили; мысль о них лежала камнем на душе у каждого жителя Миссолонги. И только когда седая старуха, служившая в серале уборщицей, сказала, что, верно, теперь иностранцы их бросят, у людей развязались языки. – «Как бросят? Не могут бросить!» – «Не может быть, чтобы бросили!» – «Ведь тогда турки придут!» – «Ну да, придут». – «Турки не поцеремонятся!» – «Всех нас перережут, как на Хиосе!..» – Какая-то женщина с ребенком на руках заплакала. За ней заплакали другие. – «И работа здесь прекратится», – угрюмо сказал кто-то, – «может, турки и не придут, а хлеба у нас не будет»… – «Да быть не может, верно он оставил распоряжение, чтобы не уходили». – «Надо бы узнать»…

После некоторого колебания решили послать трех старших справиться у начальства в арсенале. Часовой-грек, понимая общую беду, пропустил делегатов в ворота, но сказал, что, кажется, никого из начальства нет: все уехали в дом Капсали. Правда, майор уже вернулся, но злой как собака, не подступись! По двору шел мастер-месяц. Вид у него был не располагавший к разговорам. Делегаты робко его остановили: он был неважное начальство, а все-таки начальство.