Мои литературные и нравственные скитальчества   ::   Григорьев Апполон

На меня совсем никакого впечатления не произвели "Ваверлей" и "Вудсток", которого Оливер Кромвель так деревянно бледен перед живою фигурою во весь рост великой драмы Гюго, {11} и "Квентин Дорвард", которого захваленный Людовик XI, не сходящий почти со сцены в романе, какая-то вялая тень перед Людовиком XI величайшего поэта нашего века, хоть в свой "Notre Dame" он и пустил его только в две сцены. Да ведь зато какие эти сцены-то, какой мощи и поэзии полны они!.. Не произвели на меня впечатления и "Ричард в Палестине", и "Карл Смелый и Анна Гейерштейн", и сентиментальная "Эдинбургская темница", и весь на эффектах построенный "Кенильворт". Я не стыжусь даже признаться, что "Невесту Ламмермурскую" люблю я как "Лючию", {12} т. е. как вдохновение маэстра Донидзетти и певца Рубини, а не как роман Скотта... и мне кажется (о, варварство! воскликнут запоздалые поклонники шотландского барда), что дюжинный либреттист Феличе Романи выжал из романа весь сок всего истинно драматического, что заключается в романе, разбавивши это драматическое водою неизбежных итальянских пошлостей.

А между тем читал я и перечитывал в разных переводах и, наконец, в подлиннике "Пирата", или "Морского разбойника", как называется он в чистом и по своему времени изящном, хоть и сделанном с французского, переводе замоскворецкого романиста, г. Воскресенского, читал и перечитывал "Монтроза", читал и перечитывал "Певериля Пика"...