JК
Мои записки :: Андреев Леонид Николаевич
Страница: 34 из 94я заметил с чувством глубокой радости, чтослова мои произвели на него надлежащее впечатление, из области поэтических вымыслов возвратив его в страну суровой, но прекрасной действительности. И, возвысив голос, я продолжал:
– Что же касается нарушенного вами правила, по которому нельзя делать ни надписей, ни рисунков на стенах нашей тюрьмы, то и оно не менее логично. Пройдут годы, на вашем месте окажется, быть может, такой же узник, как и вы, и увидит начертанное вами, – разве это допустимо! Подумайте! И во что бы, наконец, превратились стены нашей тюрьмы, если бы каждый желающий оставлял на них свои кощунственные следы! [36]
– К черту!
Так, именно так выразился г. К. И сказал он это громко и даже как будто спокойно.
– Что ты хочешь этим сказать, мой юный друг?
– Хочу сказать, что ты можешь издыхать здесь, мой старый друг [37] , а я отсюда уйду.
– Из нашей тюрьмы бежать нельзя, – сурово возразил я.
– А вы пробовали?
– Да. Пробовал.
Он с недоверием посмотрел на меня и усмехнулся. Он усмехнулся!
– Вы трус, дедушка. Вы просто жалкий трус.
Я – трус! О, если бы этот самодовольный щенок знал, какую бурю гнева поднял он в моей душе, – он завизжал бы от страха и спрятался под кровать. Я – трус! Мир обрушился мне на голову и не раздавил меня, и из его страшных обломков я создал новый мир – по моему чертежу и плану; все злые силы жизни: одиночество, тюрьма, измена и ложь, все ополчились на меня – и все их я подчинил своей воле.
– Что же касается нарушенного вами правила, по которому нельзя делать ни надписей, ни рисунков на стенах нашей тюрьмы, то и оно не менее логично. Пройдут годы, на вашем месте окажется, быть может, такой же узник, как и вы, и увидит начертанное вами, – разве это допустимо! Подумайте! И во что бы, наконец, превратились стены нашей тюрьмы, если бы каждый желающий оставлял на них свои кощунственные следы! [36]
– К черту!
Так, именно так выразился г. К. И сказал он это громко и даже как будто спокойно.
– Что ты хочешь этим сказать, мой юный друг?
– Хочу сказать, что ты можешь издыхать здесь, мой старый друг [37] , а я отсюда уйду.
– Из нашей тюрьмы бежать нельзя, – сурово возразил я.
– А вы пробовали?
– Да. Пробовал.
Он с недоверием посмотрел на меня и усмехнулся. Он усмехнулся!
– Вы трус, дедушка. Вы просто жалкий трус.
Я – трус! О, если бы этот самодовольный щенок знал, какую бурю гнева поднял он в моей душе, – он завизжал бы от страха и спрятался под кровать. Я – трус! Мир обрушился мне на голову и не раздавил меня, и из его страшных обломков я создал новый мир – по моему чертежу и плану; все злые силы жизни: одиночество, тюрьма, измена и ложь, все ополчились на меня – и все их я подчинил своей воле.