Мой друг Гитлер   ::   Мисима Юкио

Из Адольфа и Эрнста получилась крыса по имени Адорст.

РЕМ. Да-а, крыса Адорст... До такого и братья Гримм не додумались.

ГИТЛЕР. Занятная была крысенция.

РЕМ. А куда она потом-то делась?

ГИТЛЕР. Исчезла куда-то.

РЕМ. Наверно, сдохла.

ГИТЛЕР. Скорее всего. (Поет.)

Вместе погибнуть...

Рем (подхватывает).

...вместе сражаться

Взявшим винтовки на этом пути.

В битве кровавой пусть загорятся

Алые маки на нашей груди...

Мы часто пели тогда эту песню. Сильная была песня. Музыка и слова Адольфа Гитлера. Почему ты теперь не позволяешь партийцам ее петь?

ГИТЛЕР. Не валяй дурака. Студентом, в Вене, я и оперу пробовал писать, мало ли что.

РЕМ. "Кузнец Виланд". Так она называлась, да? А куда ты дел партитуру?

ГИТЛЕР. Весной я часто ходил гулять в Венский лес один. Как-то раз дошел даже до перевала Зоммеринг. И бросил нотные листы с кручи - их развеял ветер. Альпийские долины были еще покрыты снегом, и моя музыка медленно кружилась, падая вниз. Листки, упавшие на снег, терялись на белом. Зато те, что попали на первые весенние проталины, казались сверху эдельвейсами... Эх, Эрнст, по-настоящему мне следовало бы посвятить свою жизнь искусству.

РЕМ. Превосходно! Адольф - человек искусства, Эрнст - человек военный. Возьмемся за руки - и вперед.

ГИТЛЕР. Ты полагаешь, такое возможно и сейчас?

РЕМ. Конечно, возможно.

ГИТЛЕР. Ну-ну... Да, жаль, что я оставил искусство.