Мой невозвратный город   ::   Фицджеральд Френсис Скотт

Несколько юнцов, попавшихся, словно привидения, мне навстречу, все еще притворялись, что они живы, но слишком уж напряженно звучали их голоса, слишком пылали щеки, чтобы не почувствовать бездарности этого маскарада. Последним обломком карнавальной эпохи были вечеринки с коктейлями, но и они лишились смысла, и звучали на них лишь стоны раненых и вопли корчащихся в агонии: "Пристрелите меня! Господа, да пристрелите же меня!" Или: "А вы знаете? Акции "Юнайтед стейтс стил" упали еще на три пункта". Мой парикмахер опять брил клиентов в своей мастерской, а метрдотели снова с отменной вежливостью приветствовали посетителей, если только находилось, кого приветствовать. Над руинами, одинокая и загадочная, точно сфинкс, высилась громада Эмпайр стейт билдинг, и как прежде я имел обыкновение забираться на крышу "Плаза", чтобы на прощание окинуть взглядом великолепный город, не кончающийся и на горизонте, так теперь я поднялся на крышу этой башни самой последней и самой величественной. И здесь я все понял, здесь все получило свое объяснение; я постиг главную слабость города; я ясно увидел этот ящик Пандоры. Нью-йоркский житель в своем тщеславном ослеплении забирался сюда и, содрогаясь, открывал для себя то, о чем и не догадывался: вопреки его ожиданиям город небеспределен, за нескончаемыми каньонами _есть своя последняя черта_. С высочайшей в городе точки ему впервые стало видно, что за пригородами повсюду начинается незастроенная земля, что к последним зданиям подступают зеленые и голубые просторы и бесконечны только они.