Моэм выбирает лучшее у Киплинга   ::   Моэм Сомерсет

Смех, который одолевает героев таких подвигов, претит мне; мало того, что они смеются над унижением своих жертв, они приваливаются друг к дружке, обессилев от смеха, сползают со стульев, бросаются на пол и орут, рвут на части ковер, а в одном рассказе повествователь снимает комнату в таверне нарочно, чтобы было где отсмеяться. Только один из этих рассказов показался мне действительно смешным, и, решив, что следует дать читателю хотя бы один пример, я включил его. Называется он "Деревня, которая проголосовала, что земля плоская". В нем комизм высокого порядка, жертва заслуживает наказания, и наказания строгого, но не грубого.

В этом очерке я лишь мельком упомянул об успехе Киплинга. А успех был баснословный. Ничего подобного не было с тех пор, как Диккенс штурмом взял читающий мир своими "Записками Пиквикского клуба". И ждать ему не пришлось. Уже в 1890 году Генри Джеймс писал Стивенсону, что Киплинг, "звезда наших дней", - ближайший соперник Стивенсона, а Стивенсон писал Генри Джеймсу, что "Киплинг слишком умен, чтобы жить". Словно оба они были несколько ошеломлены появлением этого "чудо-младенца", как назвал его Джеймс. Оба признавали за ним блестящий талант, но с оговорками. "Он поражает своей ранней зрелостью и разнообразными дарованиями, - писал Стивенсон, - но тревожит своим обилием и спешкой... Я никогда не был способен на такие груды писаний и никогда не грешил в этом смысле. Я смотрю, восхищаюсь, радуюсь; но я честолюбив, как все мы, когда речь идет о нашем языке и литературе. И поэтому мне обидно... Конечно, у Киплинга есть дарования - все феи-крестные подвыпили на его крестинах. Что же он будет с ними делать?"

Но плодовитость для писателя не грех. Это достоинство. Оно было у всех величайших авторов.