Монета Энди Уорхола (рассказы)   ::   Лимонов Эдуард

Французские солдаты совершают военные маневры с немецкими солдатами… Я не судья народам, но на свое мнение права ни у кого не спрашиваю… Может, жара и песок подталкивают к пролитию крови, и они же невыносимо разогревают тела, превращая их в кипящие чувствами, кровью, дерьмом и желчью кастрюли… Поймав себя на неприязненном понимании ближневосточных наций, я, как подобает честному интеллигенту умственного труда, задумался, вперившись в темноту спальни, о противоположном явлении — о холодности северных наций (к ним я отношу и русских). Как должны себя вести нации? Я так и не сумел сформулировать обще-идеальное поведение, ворочаясь на своем ложе. Может, это мы бесчувственно-безразличны: русские и французы, а их взаимная ненависть нормальна, и сирийский шашлычник не выдумка?..



Смотрины

Я был в ссоре со своей подругой, и они решили устроить мне женщину. Они хотели, чтобы я наконец прочно устроился, подобно им. Они верили, что они сами устроены надолго и очень хорошо.

— Мы за тобой заедем, старичок, — сказал Рыжий. — Что ты все сидишь один, когда вокруг происходит такая интенсивная социально-половая жизнь. Хочешь, я познакомлю тебя с подругой Адрианы — итальянкой, динамит, а не женщина. Всех знает, всех, старичок… весь Париж!

В моем разочарованном и усталом воображении возникло существо вроде Софи Лорен, и, хотя я не в восторге от ее носа и мушкетерских ног, я позволил себе соблазниться.

— ОК, я согласен. Когда?

— Ну когда, старичок… хоть завтра. Такая женщина, динамит, итальянка… Всех знает, весь Париж…

— На кой мне весь Париж? — заметил я. Не для того, чтобы противоречить Рыжему, но чтобы избавиться от третьего и четвертого упоминания о том, что итальянка всех знает. С Рыжим это бывает, он вдруг впадает в транс, становится косноязычен, повторяет одно и то же.