Трактир Ямайка   ::   Дю Морье Дафна

-- Кто бы ни был тот, что сделал это дело, он не знал о запертом в той комнате негодяе, -- продолжал сквайр. -- Да и этот, насколько я понимаю, ничего не видел и не слышал, и в свидетели не годится. Но так или иначе, мы отправим его в тюрьму и повесим, если он того заслуживает, в чем я лично не сомневаюсь. Однако прежде он предстанет перед королевским судом и назовет имена своих сообщников. Кто-то из них убил трактирщика из мести -- в этом можете быть уверены. И мы его поймаем, даже если придется пустить по его следу всех ищеек Корнуолла. Эй, кто-нибудь, уведите этого парня на конюшню и держите его там. Остальные вернитесь со мной в трактир.

Разносчика поволокли по двору. Он понял, что произошло какое-то преступление, и подозрение может пасть на него. Тут он наконец обрел дар речи и принялся жалобно бормотать, уверяя в своей невиновности и моля о пощаде. Божился и клялся святой троицей, пока кто-то ударом не заставил его замолчать, пригрозив повесить тут же в конюшне. Тогда он поутих, едва слышно бормоча проклятия и злобно косясь на Мэри.

Она его не слышала, не замечала его взглядов. Другие глаза видела сейчас она -- те, что глядели на нее этим утром. В ушах звучал холодный, спокойный голос, сказавший о своем брате: "За это он поплатится жизнью".

Вспомнилась и другая фраза, брошенная небрежно по дороге в Лонстон: "Я никого не убивал. Пока", -- и слова цыганки на ярмарке: "Вижу кровь на твоей руке. Однажды ты убьешь человека".