JК
Трактир Ямайка :: Дю Морье Дафна
Страница: 299 из 351Подчинившись ему, она заснула.
Было почти четыре часа пополудни, когда Мэри проснулась. Четырнадцать часов сна, как и рассчитывал викарий, сделали свое дело: душевная боль притупилась. Она уже чувствовала, что преодолеет горечь утраты тети Пейшнс и ее отчаяние пройдет. Рассудок подсказывал, что она не должна винить себя. Она поступила так, как требовала ее совесть, в первую очередь думая о справедливости. Просто ее слабому уму не дано было предвидеть трагических последствий. В этом была ее роковая ошибка. Но сколько бы она теперь себя ни казнила, как бы ни сожалела о совершенной глупости, тетю Пейшнс уже не вернуть.
Так думала она, очнувшись от сна. Потом оделась и спустилась в гостиную. Там горел камин, шторы были опущены. Мэри узнала, что викарий уехал по делам. И тут сердце опять защемило, вновь ее охватило отчаяние: ей начало казаться, что ответственность за случившееся несчастье все же целиком лежит на ней.
Лицо Джема неотступно стояло перед ней -- такое, каким сна видела его в последний раз в сером сумеречном свете, -- измученное и искаженное. В его глазах и плотно сжатом рте была видна решимость, которой ей не дано было понять. С начала и до конца он оставался для нее загадкой. С того первого утра, когда он появился в баре "Ямайки". Но ей и не хотелось разгадывать до конца эту загадку -- Мэри чувствовала, что правда может оказаться слишком горькой. Поддавшись слабости женской натуры, она, вопреки рассудку, позволила себе полюбить его.
Было почти четыре часа пополудни, когда Мэри проснулась. Четырнадцать часов сна, как и рассчитывал викарий, сделали свое дело: душевная боль притупилась. Она уже чувствовала, что преодолеет горечь утраты тети Пейшнс и ее отчаяние пройдет. Рассудок подсказывал, что она не должна винить себя. Она поступила так, как требовала ее совесть, в первую очередь думая о справедливости. Просто ее слабому уму не дано было предвидеть трагических последствий. В этом была ее роковая ошибка. Но сколько бы она теперь себя ни казнила, как бы ни сожалела о совершенной глупости, тетю Пейшнс уже не вернуть.
Так думала она, очнувшись от сна. Потом оделась и спустилась в гостиную. Там горел камин, шторы были опущены. Мэри узнала, что викарий уехал по делам. И тут сердце опять защемило, вновь ее охватило отчаяние: ей начало казаться, что ответственность за случившееся несчастье все же целиком лежит на ней.
Лицо Джема неотступно стояло перед ней -- такое, каким сна видела его в последний раз в сером сумеречном свете, -- измученное и искаженное. В его глазах и плотно сжатом рте была видна решимость, которой ей не дано было понять. С начала и до конца он оставался для нее загадкой. С того первого утра, когда он появился в баре "Ямайки". Но ей и не хотелось разгадывать до конца эту загадку -- Мэри чувствовала, что правда может оказаться слишком горькой. Поддавшись слабости женской натуры, она, вопреки рассудку, позволила себе полюбить его.