Травля лисы   ::   Константинов Андрей

Не в тех романтических сумерках, где признаются в любви, читают Блока, где уснувшая река, белеющая перчатка, шуршащие у огня лампы мотыльки и беспечность, беспечность… Последнее время Таня Лисовец жила в тревожных сумерках большого города, где все — двусмысленность, ложь и опасность… где живет и каждую секунду множится страх. Где крик «скорой», где оборотни улыбаются белозубо, где витрины-витрины-витрины и нет проблемы с одноразовыми шприцами, где мертвые всадники на рассвете растворяются над Финским заливом… Это сумерки города.

Тане последнее время было худо. Ей было очень страшно. Таня задернула шторы и сидела в сумерках посреди дня. Стоял перед глазами черный человек в черном дождевике с огромным капюшоном. Черный человек вышел из грозовой темени одновременно с ливнем, просверком молнии и обвальным грохотом неба. Таня помнила свой крик и стремительный бросок внутрь автомобиля. Странно — враждебного, неуютного, как будто чужого, наполненного свистом маленьких свинцовых пулек. Она помнила все.

Когда зазвонил телефон, Таня лежала на диване в гостиной. Вставать очень не хотелось, но телефон звонил… Таня села, опустила босые ноги на паркет. На дисплее АОНа высветились семь цифр номера. В полумраке зашторенной комнаты цифирь мерцала, светилась багрово, тревожно. Тане показалось, что номер знакомый. Она прищурила глаза, вглядываясь, узнавая, и — узнала.

На дисплее горел номер, с которого звонила Любовница.

На цыпочках, крадучись, подошла Таня к телефону. Положила на трубку холодную, узкую ладонь.

***



— Ну? — спросил Купцов.

— Обматерила она меня по полной программе, — ответил Петрухин сокрушенно.