Москва слезам не верит   ::   Мордовцев Даниил Лукич

Так «добил челом» вольный Хлынов-град московскому великому князю Ивану Васильевичу.



VIII. АРИСТОТЕЛЬ ФИОРАВЕНТИ [16] И ЕЛИЗАРУШКА

Хлынов покорился только наружно.

Едва московские рати удалились из вятской земли, как хлыновцы с истовым рвением принялись строить новые суда и вооружаться. Прежде всего они порешили наказать казанцев за их коварство, низложить с престола и казнить Махмет-Амин-хана и, призвав на царство ногайского князя Мамук-хана, в союзе с ним идти на Москву.

— Хлынов-град не потерпит поруги, — говорил на вече Пахомий Лазорев. — Ежели мы ноне повинную якобы принесли Москве, и то с той причины, что мы не готовы были к отпору. И та нам повинная не в повинную.

— Любо говорит Пахомий, любо! — возвышал голос поп Ермил. — Москва Хлынову не указ. Ежели Господин Великий Новгород подклонился под московское ярмо, так потому, что там вечем правила баба, кривое веретено.

— Правда, правда! — гремел голос Микиты-пушкаря.

Скоро о происходящем в Хлынове дошли вести до Казани. Встревоженный этим, Махмет-Амин-хан отправил посольство к великому князю с дорогими подарками, а маленькому княжичу Василию прислал хорошо объезженного арабского коня с дорогим чепраком, унизанным бирюзою и сапфиром, и для ухода за конем — ногайского наездника.

Между тем из Хлынова внезапно исчез старец Елизар. Думали, что для спасения своей души он удалился в глубь лесов.

Но все ошиблись.