Москва в лесах   ::   Ресин Владимир

Его убили, о чем ни я, ни все, кто заслушивался его пластинками на ребрах, не знали.

За что Лещенко сочли "врагом народа"?

Слуха у меня нет, играть на гитаре не научился, но мог часами слушать все, что пел этот артист. И сейчас помню, трогавшие душу слова, считавшиеся мещанскими:

Встретились мы в баре ресторана,

Как мне знакомы твои черты,

Где же ты теперь, моя Татьяна,

Моя любовь и наши прежние мечты?

Татьяна, помню дни золотые,

Свою головку ты склонила мне на грудь...

Ну, какая здесь крамола?

Что плохого в песенке "У самовара я и моя Маша"?

На наши музыкальные вечера не раз врывалось институтское партийное начальство, вело оно себя агрессивно. Однажды особо ретивая партийная дама сбросила с проигрывателя какую-то не понравившуюся ей пластинку и раздавила ее каблуком. Но интерес к запрещенному только усиливался.

Идеологические догмы и установки казарменного социализма расшатывались и разрушались не под влиянием каких-то мощных революционных брожений. При всемогуществе карательных органов НКВД - МГБ - КГБ их и быть не могло. Это всесилие убывало под воздействием свободных ритмов джаза и рок-н-ролла. Музыка раскрепощала молодежь.

Не только слово запретных книг и газет, заглушаемых радиостанций, но ритмы и звуки стали пропагандистами и агитаторами в пользу свободной жизни. Без цензоров и партийных дам...