Муттер   ::   Наседкин Николай

Винцо же, "плодово-выгодное" пойло, вошло-таки в быт нашей компании прочно, и я вскоре приучил себя пусть и с отвращением, с горловыми судорогами втискивать при случае в пищевод полстакана "Солнцедара" или "Яблочного" (бр-р!), умудрялся проглатывать отраву и переваривать её в хмельную радость. Права педнаука: действительно, слабo отказаться в кругу приятелей от глотка вина, когда уже все, солидно крякая, занюхивают свои выпитые порции корками хлеба, а в бутылке плещется только твоя доля. Притом, чего греха таить, имеет зелёно вино гудящую веселую силу, резко взбадривает душу и сердце, быстро и ошеломляюще сильно приподымает над плоской землей. Так и перенесешься в един миг на другую планету:

"Шампанское было изумительно.

- Вот это вино! - Брет подняла свой бокал. - Надо выпить за что-нибудь...

- Это вино слишком хорошо для тостов, дорогая. Не следует примешивать чувства к такому вину. Вкус теряется...

Мы выпили три бутылки шампанского, и граф оставил корзину с остальными бутылками у меня на кухне. Мы пообедали в одном из ресторанов Булонского леса. Обед был хороший.

- Выпейте ещё коньяку, - сказал граф.

- Так выпьем.

- Гарсон! - позвал граф.

- Что прикажете?

- Какой у вас самый старый коньяк?

- Тысяча восемьсот одиннадцатого года, мосье.

- Подайте бутылку..."

После стакана "Солнцедара" (которым, по известному анекдоту той поры, американцы травили негров) так легко вообразить себя графом, пьющим коньяк розлива тыща восемьсот одиннадцатого года...

Дни рождения в нашем пацаньем кругу не обходились без взрослых напитков. Вообще, к слову, дни рождения хороши, когда они - чужие.