Мужчина и женщина в эпоху динозавров   ::   Этвуд Маргарет

Эту тему подхватывают комментаторы, пытаясь угадать будущее в промежутках между песнями и поцелуями.

Нат чувствует прилив возбуждения, почти сексуального, оно идет от живота к пальцам, сомкнутым вокруг стакана. Они и не подозревают, эти скоты, понятия не имеют. Земля колеблется у них под ногами, а они этого даже не чувствуют, может случиться все что угодно!

Но вместо морщинистого обезьяньего личика Рене Левека, благодарящего своих избирателей на стадионе Поля Сове, он видит на экране телевизора Лесю, ее глаза, ее тонкие руки, они плывут, окутанные дымной вуалью, по ту сторону обеденного стола. Нат не припомнит ни одного ее слова; может, она вообще молчала? Это все равно, ему все равно, пусть даже она никогда не скажет ни слова. Ему довольно смотреть на нее, в нее, в ее темные глаза, кажется, карие — этого он тоже не помнит. Он помнит тень в этих глазах, она будто прохладная сень дерева. Зачем он так долго ждал, мялся в телефонных будках, словно убогий, немой? За обедом он раздирал булки на куски и говорил о политике, а ему надо было вот что сделать — заключить ее в объятия, прямо там, в ресторане «Универ». Тогда они перенеслись бы отсюда куда-нибудь совсем в другое место. Откуда ему знать — куда, если он там ни разу не бывал? Это место совсем не похоже ни на страну, что лежит под синим халатом Элизабет, ни на планету Марты, предсказуемую, тяжелую и сырую. Обнимать Лесю — все равно что держать какое-то странное растение, гладкое, тонкое, с неожиданно оранжевыми цветами.