Мы строим дом   ::   Каралис Дмитрий

Все-таки ты неправильно живешь, -- Феликс прищуривал глаза и смотрел за окно, на заснеженный участок. -- Тебе надо составить замысел жизни. Писать так писать, а не пописывать. Бросить, например, все к черту, запереться на три месяца и написать повесть. Или роман. И дневник ежедневно веди, не лодырничай. А то статьи, рассказики... Брось ты эти компании -- Гарик из консерватории, Марик из обсерватории...

Я говорил, что уже давно не хожу ни в какие компании, и Феликс закуривал новую сигарету и щурился в бесконечность:

-- Все равно... Тебе надо упереться и вкалывать, а вы привыкли щадить себя. Нет, неправильно ты живешь...

И мне было жаль брата: я почему-то думал, что неправильно живет он, а не я; но сказать не решался.

К Лиле он так и не вернулся.

После внезапной смерти Феликса его лаборатория распалась.

Новый начальник никого не называл вредителями и болванами, не беспокоил ночными телефонными звонками, с сотрудниками был вежлив, но работать вдруг стало неинтересно, и многие уволились.

Те, кто остался, добились, чтобы последний прибор Феликса был назван его именем.

Я видел этот аккуратный приборчик на двух выставках, и мне было приятно и горько прочесть на нем нашу с Феликсом фамилию. Прибор запатентован в нескольких странах, и уже после смерти Феликса на его имя пришло несколько восторженных писем от его зарубежных коллег. На письма ответили мы с Лилей. Феликс все-таки утер нос японцам.