JК
Третейский судья :: Лаврова Ольга
Страница: 104 из 123Мокрятины наделал!
Откуда он знает? Откуда?! Ладно, об этом я подумаю после, а пока:
– Если что и было десять лет назад… «если», я сказал… то, вероятно, велось следствие, виновных наказали. Если где было мокро, то высохло. Зря думаешь, что ты на меня наехал. Как говорят в уголовном мире, затыренное клеймо мне лепишь. Если по фене петришь – почеши ногу! – Коваль почуял в Ландышеве уголовную струю и вспомнил время, когда на Севере работал с заключенными и знал блатной жаргон.
Ландышев опешил от неожиданности, растерялся, понимая, что не одолел Коваля. А Коваль довершает победу:
– Суд проведу объективно. Документы о страховых выплатах представишь. Сколько надо времени?
И Ландышев пасует:
– Дня два… не знаю… да пришлю я, Олег Иваныч.
– Максим Алексеич!
– Максим Алексеич, – кисло поправляется Ландышев.
Он идет вон из гостиницы, еще не оправившийся от поражения, но уже распаляемый новой злобой на Коваля. Бормочет:
– Собака… Козел…
К утру злоба перерастает в ненависть. Ландышев чувствует, что Коваль его унизил, что он, падло, его презирает, неизвестно с какой, стати. Снести этого Ландышев не может…
Ему назначено на пустой загородной дороге в полях. В машине, кроме Ландышева и шофера, Руслан с охранником. Ждут.
Подкатывают два джипа – навороченный и попроще. Из второго выпрыгивают четверо телохранителей, становятся квадратом. Ландышев вылезает, вступает внутрь квадрата. Двинувшегося за ним охранника Руслан придерживает:
– Сиди, не положено. Это ж крышак приехал.
Откуда он знает? Откуда?! Ладно, об этом я подумаю после, а пока:
– Если что и было десять лет назад… «если», я сказал… то, вероятно, велось следствие, виновных наказали. Если где было мокро, то высохло. Зря думаешь, что ты на меня наехал. Как говорят в уголовном мире, затыренное клеймо мне лепишь. Если по фене петришь – почеши ногу! – Коваль почуял в Ландышеве уголовную струю и вспомнил время, когда на Севере работал с заключенными и знал блатной жаргон.
Ландышев опешил от неожиданности, растерялся, понимая, что не одолел Коваля. А Коваль довершает победу:
– Суд проведу объективно. Документы о страховых выплатах представишь. Сколько надо времени?
И Ландышев пасует:
– Дня два… не знаю… да пришлю я, Олег Иваныч.
– Максим Алексеич!
– Максим Алексеич, – кисло поправляется Ландышев.
Он идет вон из гостиницы, еще не оправившийся от поражения, но уже распаляемый новой злобой на Коваля. Бормочет:
– Собака… Козел…
К утру злоба перерастает в ненависть. Ландышев чувствует, что Коваль его унизил, что он, падло, его презирает, неизвестно с какой, стати. Снести этого Ландышев не может…
Ему назначено на пустой загородной дороге в полях. В машине, кроме Ландышева и шофера, Руслан с охранником. Ждут.
Подкатывают два джипа – навороченный и попроще. Из второго выпрыгивают четверо телохранителей, становятся квадратом. Ландышев вылезает, вступает внутрь квадрата. Двинувшегося за ним охранника Руслан придерживает:
– Сиди, не положено. Это ж крышак приехал.