Третейский судья   ::   Лаврова Ольга

– Ох, Олег Иваныч, – качает головой Знаменский.

– Я не Олег Иваныч.

– А почему вы боитесь оказаться Ковалем? За ним крутые дела?

– Он производит порядочное впечатление.

– Вижу, – усмехается Знаменский. – Что вы делаете в психоневрологическом интернате?

– И это вы называете беседой?! – немножко срывает­ся Коваль, но берет себя в руки: – Опять-таки просьба Коваля – позаботиться о сироте.

– Неплохо, – иронически хвалит его Знаменский за изворотливость. – У Коваля какие-то моральные обяза­тельства перед Любовью Николаевной Хомутовой?

– Возможно, – буркает Коваль.

– Но если обязательства у Коваля, почему опеку над ее сыном вы хотите оформить на себя?

– Я, собственно, только прощупывал почву… как это вообще делается, – снова выскальзывает Коваль из сетей.

Зазвонил-таки начальственный аппарат, чтоб его обо­драло! Томин аж сморщился.

– Да, – говорит Пал Палыч и некоторое время слу­шает. – Нет, такого постановления не подпишу… Нет… Нет… Только если вы отстраните меня отдела… Я напишу объяснение, – он кладет трубку и проходится по кабине­ту. – Мы говорили о Хомутовой, – Пал Палыч чуть-чуть упустил не нить, конечно, но ритм разговора. – Она была осуждена за участие в наркобизнесе. Проявила ред­костную преданность шефу, который скрылся. По-чело­вечески понятно, что его наконец взяла совесть.

Карты выложены.