JК
Третейский судья :: Лаврова Ольга
Страница: 17 из 123И Ландышев интуитивно чувствует это и беспокоится:
– Господин Янов, Максим Алексеевич! Я прошу вас обратить внимание, что я согласия на изменение маршрута не давал!
– M-м… Не вижу в договоре пункта о маршруте.
– Но вы же европейский человек, герр Янов! – взывает Ландышев. Он знает, что Янов «из Австрии» или, как он про себя выражается, «тоже из Австрии», разумея, что сам он, Ландышев, успешно промышлял в тех же краях. Отчасти он и на судейство это согласился, потому что «тоже из Австрии». Он надеялся на этом сыграть и уже при знакомстве ввернул ему пару немецких слов. Должна же быть какая-то солидарность! – А тут типично российская дурь: трассу закрыли, валяй вброд! Я тоже жил кое-где, видел дороги, хоть в той же Австрии. Там дороги, а у нас что? Это же Расея. Мало ли чего нет в договоре. В договоре на авиадоставку никто же не пишет, что самолет должен будет лететь по воздуху. Или что пароход будет плыть по воде. Это само собой разумеется. Транспорт пользуется путем, адекватным себе. Как немцы говорят, едем зайне. Каждому свое, – переводит он для Авдеева.
Как бы сожалея, что красноречивые доводы Ландышева пропали зря, Коваль разводит руками:
– Есть правило, что договор понимается буквально, иначе какой смысл его составлять?
Приунывший было Авдеев приободряется.
– Твои же люди сопровождали груз. Они согласились на объезд!
– Они всего-навсего охранники и не полномочны выражать мнение компании. Самовольно изменив маршрут, грузодоставщик принял на себя риск форс-мажорных обстоятельств.
– Господин Янов, Максим Алексеевич! Я прошу вас обратить внимание, что я согласия на изменение маршрута не давал!
– M-м… Не вижу в договоре пункта о маршруте.
– Но вы же европейский человек, герр Янов! – взывает Ландышев. Он знает, что Янов «из Австрии» или, как он про себя выражается, «тоже из Австрии», разумея, что сам он, Ландышев, успешно промышлял в тех же краях. Отчасти он и на судейство это согласился, потому что «тоже из Австрии». Он надеялся на этом сыграть и уже при знакомстве ввернул ему пару немецких слов. Должна же быть какая-то солидарность! – А тут типично российская дурь: трассу закрыли, валяй вброд! Я тоже жил кое-где, видел дороги, хоть в той же Австрии. Там дороги, а у нас что? Это же Расея. Мало ли чего нет в договоре. В договоре на авиадоставку никто же не пишет, что самолет должен будет лететь по воздуху. Или что пароход будет плыть по воде. Это само собой разумеется. Транспорт пользуется путем, адекватным себе. Как немцы говорят, едем зайне. Каждому свое, – переводит он для Авдеева.
Как бы сожалея, что красноречивые доводы Ландышева пропали зря, Коваль разводит руками:
– Есть правило, что договор понимается буквально, иначе какой смысл его составлять?
Приунывший было Авдеев приободряется.
– Твои же люди сопровождали груз. Они согласились на объезд!
– Они всего-навсего охранники и не полномочны выражать мнение компании. Самовольно изменив маршрут, грузодоставщик принял на себя риск форс-мажорных обстоятельств.