На берегах Альбунея   ::   Шаховская Людмила Дмитриевна

Сама Сильвия, когда припадок ее истерического безумия прошел, не могла ясно вспомнить, что такое снею случилось, – наяву или во сне испытала она нечто и сладостное и ужасное, помня из всего одно, что это было во время бури.

Мунаций старался уверить ее, будто Квирин-марсианин убит на войне герниками, – следовательно в его образе, как единственный человек, которому Сильвия имела право отдаться по желанию отцовскому, ей являлся Градив и так таинственно ушел от нее, расплывшись в потоке волной без следа.

Но Сильвии не нравился миф; реальная действительность влекла ее юное сердце сильнее, когда разум ее просветлел. Ей мнилось, что не Градив, ужасный дух смерти, а человек живой, милый, веселый, назвал ее своею навеки; не злому существу мифологии, разбивающему дубы молнией, а доброму другу детства своего, отдалась она беззаветно. Если вождь марсов, как ее уверяли, убит, то также не Градив, а его тень, его дух, добрый Ман являлся ей, зовет ее к себе в страну блаженных, о которой никто ничего не знает; он зовет ее туда; он кивнул ей в видении с пролетевшего копья. Ей страстно хотелось увидеть его опять, но видение не повторялось.

Сильвия стала тосковать о Квирине.

Опять наступила весна, только было еще раннее время, месяц Януса (Январь).

Сильвия не плела больше венков, не составляла букетов. Грустно сидела она на камне у потока, глядя за озеро в раздумье на то место, откуда вышло красное копье с лицом Квирина в центре наконечника.