На берегах Горыни и Случи   ::   Струтинский Николай

— Успокойся, Владимир, —умоляла мать. — Сам знаешь, к чему приведёт твоя вспыльчивость. Ты и так на учёте. Тебя, как «сторонника большевиков», арестуют, а дети останутся без куска хлеба.

Отец внял просьбам матери и остался дома.

— Бедное дитя, как же он тебя, Коленька? — мать прощупывала мою голову, надеясь обнаружить ссадину. — Руки б ему поотсыхали, негодяю! В церковь больше ни за что не пойду! — немного успокоилась. — Знаю, сыночек, за что он тебя побил. За отца! Он же в церковь не ходит. Не раз Селецкий упрекал: «Почему, Марфа, муж не исповедуется? Безбожник он. Прихожане на утреннюю идут, колокола звонят, а он на видном месте дрова колет. Грешно!»

Отец снова вскипел:

— Видал басурмана! Захотел моей исповеди! Грехи вздумал отпускать! Сам-то он каков? Конокрад! Вор последний! А помнишь, Марфа, кто заступился за него, когда пришли советские войска? Отец Коли, Протащук безрукий. Помнишь? Недавно он и жена его умерли. Трое детей живут впроголодь, ходят в лохмотьях, а батюшка, вместо помощи, избил Колю! Вот какая совесть!

Отец рассказал, как всё происходило.

Конница Буденного двигалась на Варшаву. Бойцы, утомлённые дальними переходами, остановились на отдых в нашем селе. К круче, что неподалёку от церкви, сбежался народ. Оказывается, там богатырь-кавалерист отчитывал человека в чёрной мантии: «Я проучу тебя, как издеваться над народом!»

Когда кавалерист замахнулся саблей, из толпы выбежал высокий, бедно одетый мужчина, без одной руки.