Тревожный август   ::   Хруцкий Эдуард Анатольевич

Как-никак, а этот наган служил ему почти десять лет. Но он все же надел новую кобуру, понимая, что этим доставляет удовольствие своим ребятам.

— Ну, Быков, наливай еще по одной, — Иван Александрович протянул кружку, — разгонную. Вот что, мои дорогие, спасибо вам за внимание, за подарок. Я догадываюсь, откуда он взялся, и это для меня вдвойне дорого. Мало у нас праздников, вернее, совсем нет их. Но ничего, мы потерпим. Я не знаю, когда придет праздник на нашу улицу. Знаю только, что он в дороге и имя ему — победа. Доживем ли мы до него? Постараемся, конечно. А теперь давайте о Ване Шарапове вспомним, о дорогом нашем товарище…

Данилов задумался, потом залпом выпил из кружки.

— Вот так. Те, кто доживет, за погибших выпьют на празднике нашем. А теперь все. Пора в дорогу. А вторую бутылку спрячьте. Найдем, кого надо, тогда отметим.

И снова их машина мчалась по военному Подмосковью. Опять их останавливали патрули и проверяли документы. Больше часа проторчали они у моста, где молоденький младший лейтенант, начальник переправы, пытался навести порядок. Он кричал тонким срывающимся голосом, хватался за кобуру. Но его никто не слушал. Шоферы, народ вообще трудноуправляемый, здесь, вблизи фронта, давали волю своим чувствам. Над мостом стоял гул автомобильных гудков, крики, грубая брань.

Данилов неодобрительно поглядывал из окна машины на происходившее. «Что они делают, — думал он, — словно нарочно создают пробку.