Тревожный август   ::   Хруцкий Эдуард Анатольевич

Первое московское утро началось для Мишки неспокойно. Он нервничал, почти не мог есть. За стол сели все: кроме него еще Зоя и два оперативника. Мишка только чай выпил, а до картошки с консервами даже не дотронулся.

— Это ты зря, Михаил, — сказал рассудительный Самохин, — есть надо. Иначе перегоришь, на одних нервах тебе не продержаться.

Мишка кивнул головой, молча взял вилку, поковырял в тарелке и положил.

— Не хочется, — вздохнул он, — это пройдет. У меня и раньше так было, когда в разведку ходил, потом пообвык.

— А ты считай, что опять в разведку идешь, — сказала Зоя.

— Не могу, там враги…

— А здесь друзья, выходит? — прищурился Самохин.

— Нет, Самохин, тоже враги. Только на фронте самим собой остаешься, а здесь врагом становиться надо.

— Это ты прав. Противно. Потерпи уж, Миша, пожалуйста.

— Ну, заканчивайте, — сказала Зоя, — мне еще посуду помыть надо.

— Мы скоро, — Самохин глотнул горячего чая и тут же, открыв широко рот, начал судорожно втягивать в себя воздух.

— Не торопись, не торопись, — засмеялась Зоя.

Все просто. Женщина торопится на работу, а ей еще по хозяйству управиться надо. Просто, обыденно. И именно эта обыденность понемногу успокоила Мишку. А что, в самом деле, особенного? Начинается для него, старшего сержанта Кострова, новое дело. Да не такое уж оно новое. Когда в сорок первом он внедрился в банду Широкова, тогда оно действительно новым было.