JК
На горах. Книга Вторая :: Мельников-Печерский Павел
Страница: 153 из 1454Обнимал? — бледнея и пылая глазами, спросила Катенька.
— Как можно!.. — пуще прежнего зардевшись, ответила Дуня. — Разве бы я позволила?
— Говорила ему, что полюбила его?
— Что ты?.. — почти с ужасом вскликнула Дуня.
— Так он один говорил тебе про любовь?.. Что ж он? Уверял, заклинал, что век будет любить?.. Сватался?.. спрашивала Катенька.
А глаза у ней так и пышут, и трепетно поднимается высокая грудь. Едва переводит дыханье.
— Никогда не бывало того, — потупившись, отвечала Дуня.
— Верно говоришь?
— Верно.
— Значит, меж вас ничего и не было, — молвила Катенька. — Не о чем тут и говорить — не язва у тебя на сердце, а пустая царапинка… Не то я испытала… Не то я перенесла…
— Ах, Катенька, не знаешь ты, каково мне было тогда… Исстрадалась я совсем, — крепко прижимаясь к подруге, вскликнула Дуня. — Даже и теперь больно, как только вспомню… Царапина!.. Не царапина, а полсердца оторвалось, покой навек рушился, душа стала растерзана.
И, стремительно махнув рукой, вперила на Катеньку страстно загоревшиеся очи.
— Слушай теперь мою исповедь, — с грустной улыбкой молвила Катенька. — Слушай, словечка не пророни, а потом и равняй себя со мной…
Твоих лет я была, как спозналась с любовью.
— Как можно!.. — пуще прежнего зардевшись, ответила Дуня. — Разве бы я позволила?
— Говорила ему, что полюбила его?
— Что ты?.. — почти с ужасом вскликнула Дуня.
— Так он один говорил тебе про любовь?.. Что ж он? Уверял, заклинал, что век будет любить?.. Сватался?.. спрашивала Катенька.
А глаза у ней так и пышут, и трепетно поднимается высокая грудь. Едва переводит дыханье.
— Никогда не бывало того, — потупившись, отвечала Дуня.
— Верно говоришь?
— Верно.
— Значит, меж вас ничего и не было, — молвила Катенька. — Не о чем тут и говорить — не язва у тебя на сердце, а пустая царапинка… Не то я испытала… Не то я перенесла…
— Ах, Катенька, не знаешь ты, каково мне было тогда… Исстрадалась я совсем, — крепко прижимаясь к подруге, вскликнула Дуня. — Даже и теперь больно, как только вспомню… Царапина!.. Не царапина, а полсердца оторвалось, покой навек рушился, душа стала растерзана.
И, стремительно махнув рукой, вперила на Катеньку страстно загоревшиеся очи.
— Слушай теперь мою исповедь, — с грустной улыбкой молвила Катенька. — Слушай, словечка не пророни, а потом и равняй себя со мной…
Твоих лет я была, как спозналась с любовью.