На горах. Книга Вторая   ::   Мельников-Печерский Павел

— Нельзя, нельзя, ни по какой причине нельзя менять условий, Марко Данилыч, — решительным голосом сказал Меркулов.

— Послушайте меня, старика, почтеннейший Никита Федорыч, — продолжал Марко Данилыч, положив и другую руку на плечо Меркулова. — Хоша для того облегчите условия насчет наличных, что я завсегда любил и уважал вашу супругу Лизавету Зиновьевну. Ей-ей, любил не меньше, чем свою Дунюшку. И теперь люблю, ей-богу. Мне не верите, богу поверьте… Сделайте такое ваше одолжение — сейчас же бы заключили мы с вами условие: третью долю наличными тут же вы бы с меня получили, другую, по вашему условию, оставили бы до предбудущей ярманки, а третью потерпите месяцев шесть — на ростовской бы с вами полный расчет учинил…

— Нельзя, Марко Данилыч, никак нельзя, — сказал Меркулов. — Мы положили ни одной йоты не опускать из условий.

— Я бы особую запись дал… Неустойку назначьте… Какую хотите, такую и назначьте.

— Нельзя, Марко Данилыч.

— Хоть на месяц…

— Нельзя.

— На три недели?

— Нельзя.

— На две?

— Нельзя.

— Ден на десять?

— Нельзя, нельзя и нельзя. Марко Данилыч. Лучше и не говорите… Лучше совсем оставим это, — сказал, вставая, Меркулов. — Прощайте… Засиделся я у вас, — давно уж пора кой-куда съездить.

— Послушайте, — крепко ухватившись за руку Никиты Федорыча, задыхающимся почти голосом вскричал Смолокуров. — Хоть на три дня!.. Всего только на три деньки!..