На горах. Книга Вторая   ::   Мельников-Печерский Павел

— Ой-ой какая даль! — покачав головой, отозвался Марко Данилыч. — А правду ль говорят, Махметушка, что в Хивинском царстве наши русские полонянники есть?

— Минога есть, очинна минога на Хива русска кул Кул — (раб.), даволна минога ест, — сказал Субханкулов.

— Что ж? Так им и нет возвороту? — спросил Марко Данилыч.

— Не можна… Ни-ни! — жмуря глаза и тряся головой, сказал Субханкулов. — Кул бегял — бай ловил, кулу — так. И чтоб пояснить Марку Данилычу, что значит «так», стукнул себя по затылку ребром ручной кисти.

— А выкупить можно? — немного помолчав, спросил Марко Данилыч.

— Можна, очинна можна, — отвечал Субханкулов. Я болна много купал, очинна доволна. Наш ампаратар золоту мендаль с парсуной (Парсуна — персона, царский портрет.) давал, красна лента на шея. Гляди!

И, вынув из шкапчика золотую медаль на аннинской ленте, показал ее Марку Данилычу

— А как цена за русского полонянника? — спросил Марко Данилыч, разглядывая медаль и не поднимая глаз на Субханкулова.

— Разна цена — болша быват, мала быват, — ответил Субханкулов. — Караша кул — миног деньга, худа кул — мала деньга.

— У меня бы до тебя была просьбица, Махметушка, хотелось бы мне одного полонянника высвободить из Хивы… Не возьмешься ли?..

— Можна, болна можна, — сказал бай, и узенькие его глазки, чуя добычу, вспыхнули. — А ты куштаначи (Куштанач — гостинец.) кусай. Марка Данылыш, кусай — вот тебе баурсак, кусай — караша. Друга рюмка арыш-маи кусай!..