JК
На короткой волне :: Анисимова Александра Ивановна
Страница: 115 из 173Молоденький, с красивым, немного кукольным лицом Каролик сидел на постели, обхватив колени руками, и, глядя на меня, лукаво улыбался.
— Почему ты так смотришь, Каролик?
— Я представляю, панна Ася, как вы мчитесь в автомашине на восток, к Москве, а в руках у вас аккордеон…
Все знали, что я очень хочу научиться играть на аккордеоне.
Посыпались безобидные шутки.
— Тише, тише! — крикнул майор, снимая наушники. — Сейчас будут новый приказ передавать!
В то время случалось и так, что в один вечер было по нескольку приказов Верховного Главнокомандующего — стремительно продвигалась наша армия. Мы прослушали приказ, и снова начались разговоры — каждому хотелось рассказать, что он будет делать в первый день освобождения. Все шутят, смеются, и никто не знает, почему Юрек лежит, уткнувшись лицом в подушку. В черных волосах его весело пляшут искорки голубоватого пламени карбидной лампы.
— Что с тобой? — спрашивает Василий.
Юрек отвечает не сразу:
— Голова болит.
Порывшись в сумке, я достаю таблетку и подхожу к нему.
— Юрек…
Он вздрагивает и поворачивается.
— Ася, вы возьмете меня с собой? — тихо спрашивает он.
Я стараюсь загородить его и говорю громко, чтобы все слышали:
— Ты болен. Немедленно выпей лекарство. — И шепотом заканчиваю: — Возьмем, обязательно возьмем.
Уступая просьбам партизан, Василий вышел на середину бункера, широко раскинул руки и запел по-цыгански, с надрывом.
Затем последовала традиционная «чечетка»: в такт пляске захлопали в ладоши.
— Почему ты так смотришь, Каролик?
— Я представляю, панна Ася, как вы мчитесь в автомашине на восток, к Москве, а в руках у вас аккордеон…
Все знали, что я очень хочу научиться играть на аккордеоне.
Посыпались безобидные шутки.
— Тише, тише! — крикнул майор, снимая наушники. — Сейчас будут новый приказ передавать!
В то время случалось и так, что в один вечер было по нескольку приказов Верховного Главнокомандующего — стремительно продвигалась наша армия. Мы прослушали приказ, и снова начались разговоры — каждому хотелось рассказать, что он будет делать в первый день освобождения. Все шутят, смеются, и никто не знает, почему Юрек лежит, уткнувшись лицом в подушку. В черных волосах его весело пляшут искорки голубоватого пламени карбидной лампы.
— Что с тобой? — спрашивает Василий.
Юрек отвечает не сразу:
— Голова болит.
Порывшись в сумке, я достаю таблетку и подхожу к нему.
— Юрек…
Он вздрагивает и поворачивается.
— Ася, вы возьмете меня с собой? — тихо спрашивает он.
Я стараюсь загородить его и говорю громко, чтобы все слышали:
— Ты болен. Немедленно выпей лекарство. — И шепотом заканчиваю: — Возьмем, обязательно возьмем.
Уступая просьбам партизан, Василий вышел на середину бункера, широко раскинул руки и запел по-цыгански, с надрывом.
Затем последовала традиционная «чечетка»: в такт пляске захлопали в ладоши.