На панском фронте   ::   Серафимович Александр

- Как они дерутся, поляки-то?

- Да как вам сказать, есть пехотные части стойко бьются, а кавалеристы наших атак не принимают. Два раза водил свой конный отряд в атаку, оба раза не приняли, показали тыл. А одеты - один шик. Тут, - он провел пальцем вокруг горла, - оторочено черным барашком; в таких коротких затянутых мундирчиках - загляденье. Конечно, в общем, сейчас дерутся хорошо, но как только нас подопрут резервами, разобьем, у меня нет сомнений. Только вот, злодеи, мучают наших пленных, такие пакости делают. Я сам видел трупы наших пленных красноармейцев; знаете, не хочется и рассказывать, что проделывают! Что турки когда-то.

Толпа красноармейцев, сгрудившаяся вокруг, тяжело молчала, не глядя друг на друга.

- А по-моему, так, - заговорил кавалерист, - пленных брать, кормить-поить, хорошо обходиться, а сколько наших изуродуют, столько ихних, так же с этими сделать и положить в халупе, а самим уйти и записку оставить. "Смотрите, мол: вы наших - и мы ваших, как раз столько же, не больше, не меньше".

- Верно. Так... - загудели кругом голоса, и красноармейцы оживились.

- А у нас, на Восточном фронте я был, - заговорил небольшого роста красноармеец, с большими ушами и хитроватыми на несмеющемся лице глазами, сухопарый и подвижной, должно быть, из рабочих, - так что делалось? Казаки резали из спины наших пленных ремни, выжигали на груди звезду, закапывали живыми. Ну, мы в долгу не оставались. Так и шло. А потом додумались: взяли в плен целый полк - бородачи, зверье. Грязные, обовшивели, оборванные.