JК
Три дороги :: Макдональд Росс
Страница: 59 из 251Такое перечисление звучит, как названия железнодорожныхстанций, правда? Трансамериканская магистраль без пересадки в Чикаго.
— От Трои ничего не осталось, — мрачно произнес он, — а руины Карфагена римляне засыпали солью.
Она тихо рассмеялась прямо у его уха.
— Ты слишком трагически воспринимаешь историю! Я ни о чем таком и не подумала. Эти названия звучат для меня романтически, вот и все. В свое время это были крупные приморские города.
Брета задевали ее смех, ее легкомысленное отношение к его настроению. Его обоняние, притупленное виски, воспринимало запах ее волос как невероятно сладостный. Но его раздражали обнимавшие руки, дорогая одежда, которую он не смог бы купить ей, комнаты с высокими потолками, которые он не смог бы снять. Они поругались за ужином, когда она хотела расплатиться по счету. Хотя Паула поняла свою ошибку и немедленно уступила, все равно чувство унижения мучило его.
— Ты независимая женщина, правда? — спросил Брет.
Она помолчала, потом сказала, как о само собой разумеющемся:
— Думаю, что да. Уже много лет я живу самостоятельно. — Но ее объятие ослабло, она несколько отстранилась от него, как бы в порядке самозащиты. — Уж не хочешь ли ты, чтобы я прилепилась к тебе, как лоза дикого винограда?
Он грубо рассмеялся.
— Ну, нет.
Он продолжал смотреть в окно. Огни города сверкали ярко и безразлично, как злые глаза.
— От Трои ничего не осталось, — мрачно произнес он, — а руины Карфагена римляне засыпали солью.
Она тихо рассмеялась прямо у его уха.
— Ты слишком трагически воспринимаешь историю! Я ни о чем таком и не подумала. Эти названия звучат для меня романтически, вот и все. В свое время это были крупные приморские города.
Брета задевали ее смех, ее легкомысленное отношение к его настроению. Его обоняние, притупленное виски, воспринимало запах ее волос как невероятно сладостный. Но его раздражали обнимавшие руки, дорогая одежда, которую он не смог бы купить ей, комнаты с высокими потолками, которые он не смог бы снять. Они поругались за ужином, когда она хотела расплатиться по счету. Хотя Паула поняла свою ошибку и немедленно уступила, все равно чувство унижения мучило его.
— Ты независимая женщина, правда? — спросил Брет.
Она помолчала, потом сказала, как о само собой разумеющемся:
— Думаю, что да. Уже много лет я живу самостоятельно. — Но ее объятие ослабло, она несколько отстранилась от него, как бы в порядке самозащиты. — Уж не хочешь ли ты, чтобы я прилепилась к тебе, как лоза дикого винограда?
Он грубо рассмеялся.
— Ну, нет.
Он продолжал смотреть в окно. Огни города сверкали ярко и безразлично, как злые глаза.