На травку   ::   Шишков Вячеслав

- Во сколько их ценишь? В три тыщи? А я кладу за них четыре рубля с полтиной, как до революции, а свою картошку пятиалтынный мера. Это сколько же выходит? Тридцать мер? Так и есть... Вот получай тридцать мер да разувайся, ежели на то пошло! Желаешь?

- Ха-ха-ха! Разувайся, товарищ, разувайся! - подзуживали ротозеи.

- Заплачешь ведь! - возвышая голос, чтоб заглушить поднявшийся шум и хохот, говорил Яков Мохов. - Спятишься, старый хрен... Ведь тридцать мер, ежели по три сотни - девять тысяч выходит, а я три прошу. Взвоешь ведь!

- Кто, я? Ничего не взвою. Разувайся, и никаких!

- Не валяй ваньку-то! До старости лет дожил, а дурак.

- Может статься, и дурак, да не дурашней сына твово батьки.

- Ха-ха-ха!

- А где у тебя картошка-то? У тебя и картошки-то полторы меры.

- Поедем. Живо накопаю. У меня две девки!

- Где ему? - подзуживали зеваки. - Он только бахвалится. Поди и сапоги-то не его, а для прогулу взял.

- Известно, не его! - подмигнул старик зевакам. - Ему и во сне-то не снилось таких собственных сапогов носить.

- Ишь, ишь закраснел как!

- Едем, черт тя дери, едем!! - крикнул взбешенный Яков Мохов и залез в телегу к старику.

Вышло чудо как-то и нелепо. Ну, для чего он продал сапоги? И куда ему тридцать мер картошки? Ему масла надо, крупы, яиц, хлеба.

Тьфу!.. Он с досадой посматривал на сутулую спину колдуна, на его хитрые, с прищуром, глаза, на клокастую рыжую, с сильной проседью бороду.

Но лишь только выехали за город, досады как не бывало.