Три комнаты на Манхаттане   ::   Сименон Жорж

— Включая мужа?

— Извини. Мужа я не считала. Значит, получается девятнадцать, дорогой мой. Но если бы ты только знал, насколько это все не имеет никакого значения.

— Пошли.

Они повернули назад. Они были измучены настолько, что ног под собой не чувствовали, и не произносили больше ни слова, даже не пытались начать разговор.

Вашингтон-сквер… Провинциальные и пустынные улицы Тринич-Виледжа…

В лавке полуподвального этажа китаец гладил белье при ярком свете…

Занавески в клеточку на окнах итальянского ресторана…

— Поднимайся!

Он шел за ней, такой спокойный и холодный, что она ощутила дрожь в затылке. Он открыл дверь.

У него был вид, будто он собирается вершить правосудие.

— Ты можешь ложиться.

— А ты?

Он? В самом деле, что же он будет делать? Проскользнув за занавеску, он прислонился лбом к оконному стеклу, слышал, как она ходит по комнате, различил скрип кровати, который та издает, когда на нее ложатся, но продолжал еще долго стоять, погруженный в свое печальное одиночество.

Наконец он возник перед ней и стал разглядывать ее так напряженно, что не дрогнул ни один мускул на лице.

Он прошептал одними губами:

— Ты…

Потом повторял, повышая каждый раз голос, и в конце концов перешел на отчаянный крик:

— Ты!.. Ты!.. Ты!..

Его кулак повис в воздухе. Может быть, через мгновение он смог бы взять себя в руки.