JК
На затонувшем корабле :: Бадигин Константин Сергеевич
Страница: 493 из 503Чемодан оказался под койкой среди обломков дерева и скользких тряпок: клейкий, пахучий, со ржавыми замочками и наугольниками.
«Цел и невредим! Как просто все оказалось!»
Антон Адамович засмеялся, всхлипывая и давясь слюной, сорвал крышку, схватил ящичек.
«Жизнь есть стремление к власти, — вспомнил он слова Фридриха Ницше. — Воля к власти, только она и делает человека господином». «А власть — это прежде всего деньги, — добавил он от себя, крепко прижимая ящичек к груди. — Значит, я господин. Господин есть господин, а раб есть раб!..»
Гулко прогремел взрыв. От внезапно наступившей темноты стало больно глазам. Рядом в отсеке что-то с грохотом ломалось и трещало. В кромешную темь обрушились бесчисленные водопады. Через пробоины, через все щели вода неудержимо вливалась внутрь корабля. Она шумела и плескалась со всех сторон.
«Авиабомба», — догадался Медонис, выскакивая в коридор. Он зажёг фонарь. Яркий луч прорезал темноту. Сверкнули тронутые светом потоки воды, вспыхивали прозрачные брызги. Шум воды грозно нарастал. Антону Адамовичу казалось, что многоводная река ворвалась внутрь судна. Он успел добежать до просвета, где матросы недавно поставили деревянную лестницу. На верхнюю палубу его вынесло вместе с бушующим потоком. Кружась в водоворотах, вода кипела и пенилась, как в огромном котле, с каждой секундой поднимаясь все выше и выше. С трудом одолев второй трап, наглотавшись морского рассола, задыхаясь, Медонис выполз на палубу. Впереди оставалась ещё лестница.
«Цел и невредим! Как просто все оказалось!»
Антон Адамович засмеялся, всхлипывая и давясь слюной, сорвал крышку, схватил ящичек.
«Жизнь есть стремление к власти, — вспомнил он слова Фридриха Ницше. — Воля к власти, только она и делает человека господином». «А власть — это прежде всего деньги, — добавил он от себя, крепко прижимая ящичек к груди. — Значит, я господин. Господин есть господин, а раб есть раб!..»
Гулко прогремел взрыв. От внезапно наступившей темноты стало больно глазам. Рядом в отсеке что-то с грохотом ломалось и трещало. В кромешную темь обрушились бесчисленные водопады. Через пробоины, через все щели вода неудержимо вливалась внутрь корабля. Она шумела и плескалась со всех сторон.
«Авиабомба», — догадался Медонис, выскакивая в коридор. Он зажёг фонарь. Яркий луч прорезал темноту. Сверкнули тронутые светом потоки воды, вспыхивали прозрачные брызги. Шум воды грозно нарастал. Антону Адамовичу казалось, что многоводная река ворвалась внутрь судна. Он успел добежать до просвета, где матросы недавно поставили деревянную лестницу. На верхнюю палубу его вынесло вместе с бушующим потоком. Кружась в водоворотах, вода кипела и пенилась, как в огромном котле, с каждой секундой поднимаясь все выше и выше. С трудом одолев второй трап, наглотавшись морского рассола, задыхаясь, Медонис выполз на палубу. Впереди оставалась ещё лестница.