Начало неведомого века (Повесть о жизни - 3)   ::   Паустовский Константин

Все эти слухи распространялись для того, чтобы беглецы с севера не ринулись в панике дальше на юг, в Константинополь, и не помешали бы бегству белой армии. Пароходов в порту было мало, и деникинцы берегли их для себя.

Газеты еще выходили, и в кафе "Желтая канарейка" еще докучивали махнувшие на все рукой офицеры. Газеты пытались внушить населению затасканную историю о том, что "Москва сгорела, но Россия от этого не погибла".

Газета, где я работал корректором, тоже занималась бесконечным перемыванием этой темы в статьях, фельетонах и стихах.

Однажды к нам в редакцию пришел Бунин. Он был обеспокоен и хотел узнать, что происходит на фронте. Стоя в дверях, он долго стаскивал с правой руки перчатку. На улице шел холодный дождь, кожаная перчатка промокла и прилипла к руке.

Наконец он стянул перчатку, мельком осмотрел серыми спокойными глазами дымную комнату, где мы сидели, и сказал:

- Да, у вас небогато.

Мы почему-то смутились, а Назаров ответил:

- Какое уж тут богатство, Иван Алексеевич. На ладан дышим.

Бунин ваял стул и подсел к столику Назарова.

- Кстати,- сказал он,- вы не знаете, откуда взялось это выражение "дышать на ладан"?

- Нет, не знаю.

- В общем - конец! - сказал Бунин и помолчал.- Дождь, холод, мрак, а на душе спокойно. Вернее, пусто. Похоже на смерть.

- Вы загрустили, Иван Алексеевич,- осторожно сказал Назаров.

- Да нет,- ответил Бунин.- Просто неуютно стало на этом свете. Даже море пахнет ржавым железом.

Он встал и ушел в кабинет редактора.