JК
Три мужа и ротвейлер :: Александрова Наталья
Страница: 6 из 281Но пальто, то самое, голландское, с седоватым ворсом, и аккуратно уложенные рыжеватые волосы…
Очевидно, у меня было такое лицо, какое бывает у лордов в шотландских замках, когда они вместо любимой жены вдруг обнаруживают в собственной постели привидение двоюродной бабушки в чепчике и папильотках. Я поскорее отвернулась к стене, чтобы женщина не заметила моего перепуганного лица. Значит, вот как. Значит, пока мы в кустах боролись с Горацием, дама спокойно встала и ушла. Те двое на мотороллере собирали себе листики — работа у них такая, а я навыдумывала черт те что, хорошо, что ни с кем не поделилась, вот была бы потеха.
И как могло мне прийти в голову такое безобразие — про убийство? Женщина сидела неестественно неподвижно, так, может, у нее привычка такая. Может, она медитацией занимается, для того и ходит одна в отдаленный район парка, чтобы никто не мешал.
Гораций уже стоял у лифта и посматривал на меня выжидающе: поехали, мол, скорее, я от тебя сегодня и так уже утомился.
Я поднялась к себе на четвертый этаж в растрепанных чувствах, полезла за ключами, а тут как раз на площадку с мусорным ведром вышла Раиса Кузьминична.
Наш дом, вернее, дом Валентина Сергеевича, в последнее время облюбовали богатые люди. Дом достаточно приличный, строился еще в такое время, когда люди умели работать и боялись жульничать. Планировка квартир — хорошая, потолки высокие, рядом — чудный парк. И хоть дом раньше считался «профессорским», то есть жила в нем преимущественно научная и творческая интеллигенция, но со временем выросли дети, кто-то разменялся, так что теперь многие обитатели дома легко согласились выехать в другие квартиры. Приходили и ко мне по поводу обмена, но об этом после.
А Раисе Кузьминичне повезло.
Очевидно, у меня было такое лицо, какое бывает у лордов в шотландских замках, когда они вместо любимой жены вдруг обнаруживают в собственной постели привидение двоюродной бабушки в чепчике и папильотках. Я поскорее отвернулась к стене, чтобы женщина не заметила моего перепуганного лица. Значит, вот как. Значит, пока мы в кустах боролись с Горацием, дама спокойно встала и ушла. Те двое на мотороллере собирали себе листики — работа у них такая, а я навыдумывала черт те что, хорошо, что ни с кем не поделилась, вот была бы потеха.
И как могло мне прийти в голову такое безобразие — про убийство? Женщина сидела неестественно неподвижно, так, может, у нее привычка такая. Может, она медитацией занимается, для того и ходит одна в отдаленный район парка, чтобы никто не мешал.
Гораций уже стоял у лифта и посматривал на меня выжидающе: поехали, мол, скорее, я от тебя сегодня и так уже утомился.
Я поднялась к себе на четвертый этаж в растрепанных чувствах, полезла за ключами, а тут как раз на площадку с мусорным ведром вышла Раиса Кузьминична.
Наш дом, вернее, дом Валентина Сергеевича, в последнее время облюбовали богатые люди. Дом достаточно приличный, строился еще в такое время, когда люди умели работать и боялись жульничать. Планировка квартир — хорошая, потолки высокие, рядом — чудный парк. И хоть дом раньше считался «профессорским», то есть жила в нем преимущественно научная и творческая интеллигенция, но со временем выросли дети, кто-то разменялся, так что теперь многие обитатели дома легко согласились выехать в другие квартиры. Приходили и ко мне по поводу обмена, но об этом после.
А Раисе Кузьминичне повезло.