JК
Над Москвою небо чистое :: Семенихин Геннадий Александрович
Страница: 359 из 460Если у человека есть своя живаямысль, тяготение видеть мир по-своему, а главное, нити, связывающие его с Родиной, он все горячим сердцем воспринимает: и радости, и огорчения. Нет, не побежит такой к фашистам!
Демидов провел двумя пальцами по колким седеющим усам, нахмурил брови.
– Смотри, Борис, – сказал он с невеселой усмешкой, – ты комиссар, тебе виднее.
– А ты? – строго спросил Румянцев. – Разве ты не возьмешь на свою партийную совесть ответственность за Челнокова? Разве она дает тебе право сказать, что этого человека следует считать антисоветчиком?
– Я-то возьму, – медленно и трудно выговорил Демидов. – Да что толку, Борис/Есть номенклатура фактов, и листовка, сохраненная этим наивным мальчишкой, входит в нее.
– Знаю, – отозвался Румянцев. Демидов встал и, заложив за спину руки, прошелся по землянке.
– То-то и оно, Борис. В руках у Стукалова голый факт. Но факт очень важный. Боюсь, выйдут неприятности. А не хотелось бы давать в обиду этого мальчика, – командир вздохнул и вынул пачку папирос. – Кури, комиссар.
Румянцев молча закурил. Над их головами распустились две струйки приятно-горького дыма. Демидов сбил со своей папиросы пепел.
– Смешное положение, если разобраться. Воевал в Испании, здесь почти каждый день под смертью ходишь. А Стукалова какого-то всегда остерегаешься. Вроде как в подследственных у него состоишь.
– Надо Челнокова защитить, командир, – убежденно оказал Румянцев.
– Попробую, – согласился Демидов.
Демидов провел двумя пальцами по колким седеющим усам, нахмурил брови.
– Смотри, Борис, – сказал он с невеселой усмешкой, – ты комиссар, тебе виднее.
– А ты? – строго спросил Румянцев. – Разве ты не возьмешь на свою партийную совесть ответственность за Челнокова? Разве она дает тебе право сказать, что этого человека следует считать антисоветчиком?
– Я-то возьму, – медленно и трудно выговорил Демидов. – Да что толку, Борис/Есть номенклатура фактов, и листовка, сохраненная этим наивным мальчишкой, входит в нее.
– Знаю, – отозвался Румянцев. Демидов встал и, заложив за спину руки, прошелся по землянке.
– То-то и оно, Борис. В руках у Стукалова голый факт. Но факт очень важный. Боюсь, выйдут неприятности. А не хотелось бы давать в обиду этого мальчика, – командир вздохнул и вынул пачку папирос. – Кури, комиссар.
Румянцев молча закурил. Над их головами распустились две струйки приятно-горького дыма. Демидов сбил со своей папиросы пепел.
– Смешное положение, если разобраться. Воевал в Испании, здесь почти каждый день под смертью ходишь. А Стукалова какого-то всегда остерегаешься. Вроде как в подследственных у него состоишь.
– Надо Челнокова защитить, командир, – убежденно оказал Румянцев.
– Попробую, – согласился Демидов.