JК
Над Москвою небо чистое :: Семенихин Геннадий Александрович
Страница: 63 из 460А ты кто? Отвечай, кто и откуда взялся? Кто тебе разрешил занять кровать Алешки Спильчикова? Его два дня назад сбили. А люди из-за линии фронта и на десятый день приходят. А раз ты его место занял, он уже не придет. Примета у нас в полку такая. Отвечай, кто тебе разрешил ложиться на кровать лейтенанта Спильчикова? Ну!
Лобастое лицо Стрельцова тоже потемнело от злости:
– Завтра отвечу, товарищ капитан. Боюсь, вы сейчас не поймете, кто я и почему тут очутился.
– Я нэ пойму! – взревел Султан-хан. – Ты еще, может, скажешь, что я пьян? – Капитан собирался прибавить что-то еще, но в эту минуту рывком отворилась входная дверь и в блеклом свете «летучей мыши» появилась фигура старшего политрука Румянцева. Взгляд его остановился на капитане:
– Что здесь происходит, товарищи? Капитан Султан-хан, вы чего расшумелись?
Капитан попятился и сразу весь подобрался, даже гимнастерку оправил. Стараясь дышать в сторону, ответил:
– Султан-хан ничего. Султан-хан не расшумелся. Ломаная складка легла на лбу у старшего политрука.
– А ну, подойдите ближе. Да от вас сивухой разит. Снова пили. А клятвенное обещание исправиться? Слова на ветер бросаете! Смотрите, этак и до партбюро дойдет.
– Товарищ комиссар, я немного, немного. Душа болит. За майора Хатнянского выпили.
– Завтра после похорон будем об этом говорить, – сухо ответил Румянцев.
Лобастое лицо Стрельцова тоже потемнело от злости:
– Завтра отвечу, товарищ капитан. Боюсь, вы сейчас не поймете, кто я и почему тут очутился.
– Я нэ пойму! – взревел Султан-хан. – Ты еще, может, скажешь, что я пьян? – Капитан собирался прибавить что-то еще, но в эту минуту рывком отворилась входная дверь и в блеклом свете «летучей мыши» появилась фигура старшего политрука Румянцева. Взгляд его остановился на капитане:
– Что здесь происходит, товарищи? Капитан Султан-хан, вы чего расшумелись?
Капитан попятился и сразу весь подобрался, даже гимнастерку оправил. Стараясь дышать в сторону, ответил:
– Султан-хан ничего. Султан-хан не расшумелся. Ломаная складка легла на лбу у старшего политрука.
– А ну, подойдите ближе. Да от вас сивухой разит. Снова пили. А клятвенное обещание исправиться? Слова на ветер бросаете! Смотрите, этак и до партбюро дойдет.
– Товарищ комиссар, я немного, немного. Душа болит. За майора Хатнянского выпили.
– Завтра после похорон будем об этом говорить, – сухо ответил Румянцев.