Над Москвою небо чистое   ::   Семенихин Геннадий Александрович

– А теперь по рабочим местам, – распорядился Румянцев и первым быстрыми шагами пошел от могилы навстречу душному аэродромному ветру.

Алешу Стрельцова нагнал Воронов, не глядя сунул руку, кратко буркнул: «Здорово». Алеша посмотрел на него и понял: его друг не меньше, чем он сам, потрясен простотой и суровостью той первой смерти, которую оба они увидели на войне.

Шагали молча. Высохшая аэродромная травка доверчиво ложилась под ноги. У входа в землянку командного пункта остановились, и Алеша нерешительно предложил:

– Пойдем на боевое задание попросимся.

Воронов невесело покачал головой.

– Комик, да кто ж тебя пустит?

– Как кто? Комэск.

– В первый день службы?

– А что? Мы же сюда не в дом отдыха приехали.

– Оно так, – раздумчиво протянул Воронов, – но мой комэск капитан Боркун в готовности номер один сидит в кабине «яка». К нему сейчас не подступись.

– Он тебе как, понравился? – быстро спросил Стрельцов.

– Вроде ничего, Леша, – ответил Воронов. Сорвал травинку, сунул ее в рот и раздавил зубами. Стрельцов улыбнулся, вспомнив, что Коля вот так же, с травинкой в зубах, расхаживал на курсантском аэродроме, подражая генералу Комарову, перекатывая ее из одного угла рта в другой, как папиросу.

– Ко мне комэск довольно дружелюбно отнесся, – говорил Воронов.