JК
Нана :: Золя Эмиль
Страница: 89 из 114Да, в «Варьете», я, наверное, лет десять там не бывала. Мальчик обожает музыку… Мне совсем не было весело, но Жоржу там понравилось!.. Странные нынче пишут пьесы. Впрочем, должна сознаться, музыка меня не волнует.
– Как, вы не любите музыку! – воскликнула г-жа Дю Жонкуа, закатывая глаза. – Можно ли не любить музыку!
Тут все заохали. Никто не произнес ни слова о пьесе в «Варьете», в которой добрейшая г-жа Югон ничего не поняла; дамы знали содержание пьесы, но не говорили о ней. Но тут все расчувствовались и стали восторженно говорить о великих музыкантах. Г-жа Дю Жонкуа признавала только Вебера, г-же Шантро нравились итальянцы. Голоса дам смягчились, стали томными. Казалось, у камина царит благоговение, как, в храме, и будто из маленькой часовни доносятся сдержанные и постепенно замирающие песнопения.
– Однако надо же нам найти на завтра женщину, – пробормотал Вандевр, выходя с Фошри на середину гостиной. – Может, попросить Штейнера?
– Куда там Штейнер, – возразил журналист, уж если он завел себе женщину, – значит, от нее весь Париж отказался!
Вандевр оглядывался, как бы ища кого-то.
– Постойте, я встретил на днях Фукармона с очаровательной блондинкой. Я скажу ему, чтобы он ее привел.
Он подозвал Фукармона. Они быстро обменялись несколькими словами. Но, очевидно, возникло какое-то затруднение, потому что оба, осторожно обходя дамские шлейфы, направились к третьему молодому человеку, с которым и продолжали разговор, стоя у окна.
– Как, вы не любите музыку! – воскликнула г-жа Дю Жонкуа, закатывая глаза. – Можно ли не любить музыку!
Тут все заохали. Никто не произнес ни слова о пьесе в «Варьете», в которой добрейшая г-жа Югон ничего не поняла; дамы знали содержание пьесы, но не говорили о ней. Но тут все расчувствовались и стали восторженно говорить о великих музыкантах. Г-жа Дю Жонкуа признавала только Вебера, г-же Шантро нравились итальянцы. Голоса дам смягчились, стали томными. Казалось, у камина царит благоговение, как, в храме, и будто из маленькой часовни доносятся сдержанные и постепенно замирающие песнопения.
– Однако надо же нам найти на завтра женщину, – пробормотал Вандевр, выходя с Фошри на середину гостиной. – Может, попросить Штейнера?
– Куда там Штейнер, – возразил журналист, уж если он завел себе женщину, – значит, от нее весь Париж отказался!
Вандевр оглядывался, как бы ища кого-то.
– Постойте, я встретил на днях Фукармона с очаровательной блондинкой. Я скажу ему, чтобы он ее привел.
Он подозвал Фукармона. Они быстро обменялись несколькими словами. Но, очевидно, возникло какое-то затруднение, потому что оба, осторожно обходя дамские шлейфы, направились к третьему молодому человеку, с которым и продолжали разговор, стоя у окна.