Три трупа и фиолетовый кот, или роскошный денек   ::   Качановский Алоиз

— Я ваш должник до конца жизни, — торжественно заявляю я. — Вы хотите кого-нибудь преследовать по суду?

— Нет, речь идет скорее о защите, — произносит Гильдегарда и умолкает.

— О защите? Кого? В чем его обвиняют? Что ему грозит?

— Самое страшное, — говорит Гильдегарда и начинает шмыгать носом. — До сих пор я скрывала его в своей квартире, но он все время выскальзывает оттуда. Если его кто-нибудь встретит, ему конец! Люди таких вещей не прощают.

— Не прощают чего? — спрашиваю я, ничего не понимая.

— Безобразного внешнего вида, — говорит Гильдегарда и вытирает грязным платочком первые прорезавшиеся слезы. — Он действительно выглядит ужасно. Но разве он должен погибнуть из-за этого? Для меня он самый прекрасный.

— Это, этот… ваш друг? — спрашиваю я неуверенно. — В чем заключается его уродство? О чем вообще идет речь?

— Он облысел, — с трудом выдавливает из себя Гильдегарда, закрывает глаза платочком и застывает в неподвижности в знак того, что она уже все сказала и теперь ожидает моего приговора.

— Сейчас, сейчас. Как это: облысел?

— Он болел и облысел. Сейчас ой совершенно лысый.

— Ну хорошо, облысел, — продолжаю я. — Но что здесь плохого? Со многими это случается даже и без болезни. Почему это должно быть таким несчастьем? И в чем тут опасность?

— Если бы вы его увидели, вы бы все поняли, — говорит Гильдегарда. — О, я знаю, вы бы его не обидели, вы человек благородный, поэтому я и обращаюсь к вам.