Три трупа и фиолетовый кот, или роскошный денек   ::   Качановский Алоиз

Тогда эта дама вернулась в квартиру и через некоторое время снова вышла из нее и начала спускаться по лестнице. Я забилась в угол, дама меня не заметила, сошла на второй этаж, что-то там делала у ниши с гидрантом, потом вышла в вестибюль и на улицу. Я видела все это совершенно точно.

— Во сколько это было, в котором часу? — спрашиваю я.

— У меня нет часов. Это было не очень поздно, скорее всего около десяти.

— Вы слышали выстрел в квартире?

— Я не знала, что это выстрел. Он был не очень громкий. Так; словно хлопнуло окно или дверь. Только теперь я поняла, что это был выстрел.

— Вы могли бы поклясться, что в момент, когда раздался выстрел, эта дама была уже на лестнице и дверь была закрыта?

— Да, пожалуй, я могла бы подтвердить это, — говорит Гильдегарда.

— Милая, — выкрикивает Майка, нагибается и целует Гильдегарду в щеку. Гильдегарда восхищенно улыбается. Все понемножку приходят в себя.

— Я прошу у вас прощения за эту историю с помадой, — говорит Майка Пумс. — Вот ваша помада, возьмите ее.

— А это, наверняка, ваша, — говорит Пумс и возвращает Майке помаду, которую я недавно вручил ей самой.

Обмениваются помадами. Сцена просто идиллическая.

Я слышу, как открываются двери приемной, кто-то стучит в кабинетную дверь. У порога появляется наш уважаемый привратник.

Это рахитичный тип лет пятидесяти, довольно тупой с виду, но только с виду. Физиономия его постоянно щетинится, словно он пару дней не брился.