Наш добрый друг   ::   Полянкер Григорий Исаакович

Приподнял, прислонил к стенке, поднес к его губам консервную банку с водой.

– Пей, пей! Гут пей! – сказал Самохин, глядя на оживающего фельдфебеля. – Пей! Нам нужен живой фриц, а не дохлятина. «Язык» нам нужен до зарезу. Понял?

– Гут… гут… – промычал немец и стал жадно пить из банки воду.

Санитар и Саша Филькин приводили немца в божеский вид. Они вытерли тряпкой кровь с лица, причесали его взлохмаченные, грязные патлы, кое-как перевязали, помыли и сделали его немного похожим на человека.

Надо сказать, что мы еще никогда так не старались, как в те минуты, спасти немца. Взводный по телефону передал комбату о нашем неожиданном трофее, а тог передал выше, и стали звонить телефоны: начальства требовало чем поскорее доставить пленного в штаб, только живого, целого. Не приведи бог, если тот отдаст черту душу. А воинам взвода объявлялась благодарность за то, что захватили фельдфебеля.

Самохин все это выслушал с улыбкой, не зная, как быть: рассказать начальству о фельдфебеле, поведать всю правду, как к ним попал этот эсэсовец, или лучше умолчать?

И Самохин умолчал, ни словом не обмолвился о необычном происшествии. Выделил двух бойцов-автоматчиков, которые отведут пленного в штаб. Он приказал ребятам ничего не говорить о том, как поймали фашиста. Сдать под расписку и немедленно назад. Ясно?

– Конечно, ясно. Приказ есть приказ.

Санитар и Профессор облегченно вздохнули, когда мы поползли с пленным к штабу батальона.