Наш современник Вильям Шекспир   ::   Козинцев Григорий

Существенно и то, что образ власти возникает не в величественных представлениях, а в сравнении с намордником. Чтобы объяснить смысл метафоры, Генрих IV завещает наследнику: занять завоевательной войной "шаткие умы" подданных.

Замолкло сердце короля. Наступило время исполнения замысла принца Галя:

С искусством поведу своим ошибкам счет

И вдруг их искуплю, когда никто не ждет.

Кончается молодость принца Уэльского и приходит конец старости Фальстафа. Две истории - английского короля и веселотворца Джека схватываются в туго завязанный узел.

Тяжелая рука закона опускается на плечо старого весельчака. Кончает свой век светило и исчезает созвездие: скоро навеки погаснет пламенеющий нос Бардольфа, умрет в больнице от французской болезни вдова Куикли, поволокут в флитскую тюрьму Доль Тершит.

Недолог срок веселых похождений на жестокой земле государственной истории. Лязг железа и барабанный грохот слышен здесь куда чаще, нежели смех и веселые песни.

И все же в конце второй хроники автор собирался опять повеселиться: танцор, произносивший эпилог, приглашал зрителей посетить следующую премьеру. В новой хронике - истории славного короля Генриха V, героя Азенкура, - обещал Эпилог, - зрители вновь увидят Фальстафа, "если им не приелась жирная пища".

Однако век входил в колею, а это редко сулило людям масленицу.

Обещание не было сдержано. В "Генрихе V" можно было услышать лишь рассказ о смерти сэра Джона.