Наш старый дом   ::   Екимов Борис

И потому первое, что покупалось, - мука. Есть мука - значит, все сыты.

Любила она, когда хвалят ее изделье. Напечет, спросит: "Ну, как?.." "Хорошие..." Соседей всегда угощали. Это принято было.

Тетка Паня шумит:

- Твои пирожки - золотые! Либо ты колдуешь?! Их жалко есть. Глядел бы на них да нюхал. Какое тесто! Подъемистое! А я заведу... Яиц - не жалею, масла целую пачку вбухаю. А получается - баламука. Джуреков напеку - лишь кобелю грызть. А у тебя - золотые! Ешь - не уешься...

Тетя Нюра довольна и сразу вспомнит:

- Это мамочка меня научила. Мамочка наша была мастерица. На людей пекла, всем угождала. А я ей помогала, с четырех лет - возле плиты, на подставке. Мамочка меня хвалила: "Помощница, - говорит, - моя..." Она много работала, наша мамочка. Семья - большая, детей - пятеро. А еще - по людям стирала, по ночам хлеб людям пекла.

Тети Нюрина жизнь... Словно вижу ее, весь долгий путь: далекое Забайкалье, Самаринский Затон на быстрой Шилке-реке. "Наша мамочка..." Всегда не мамой звала покойницу Евдокию Сидоровну, а лишь мамочкой. Раннее сиротство. В двенадцать лет - уже хозяйка в доме, старшая в семье, а значит, и главная работница. Обеды варить, стирать, штопать, полы мыть, хлеб печь. "И на людей работала. Стирала, полы мыла. Хлеб жала, снопы вязала со взрослыми женщинами наравне. Сама хозяйка, Кочмариха, меня хвалила: молодец, говорит, вся - в мать".

В нашем доме, когда я рос, взрослых было трое: дядя Петя, тетя Нюра да мать моя.

Вот обычное утро: позавтракали - и спешат, всем некогда.