JК
Наследник великой Франции :: Лепеллетье Эдмон
Страница: 120 из 233Все заметались по комнате с криками: «Мы погибли! Нас предали!» Перед глазами этих трусливых буржуа, превратившихся в инсургентов, уже мелькали картины военного суда, расстрела. Толстяки бросились к боковым дверям, которые оказались слишком узкими для их кругленьких животиков, прятались за кресла, выпрыгивали из окон в сад, раздавливая своей тяжестью вороха роз, гераней и гелиотропов. А человек пять из наиболее храбрых защитников отечества забрались в «кабинет задумчивости». Было довольно-таки трудно извлечь их оттуда, когда все выяснилось. Они не хотели слушать никаких объяснений и только визжали, что не хотят идти на виселицу или на расстрел.
В комнате остался на своем месте только сам Лафит со своим секретарем де ла Гардом, которому он сказал:
– Раз суешься в политику, то надо сначала убедиться, хорошо ли владеешь ногами! – И он указал на свою больную ногу, которая мешала ему сдвинуться с места и таким образом заставила его оказаться храбрее всех.
К нему-то и обратилась группа офицеров 5-го и 53-го пехотных полков, желавших переговорить с собранием. Эти офицеры явились от имени своих товарищей предложить свои услуги революции.
Они стояли на Вандомской площади, когда их окружила толпа горожан, состоявшая главным образом из стариков, женщин, молоденьких девушек и детей, которые умоляли их не стрелять в народ.
В комнате остался на своем месте только сам Лафит со своим секретарем де ла Гардом, которому он сказал:
– Раз суешься в политику, то надо сначала убедиться, хорошо ли владеешь ногами! – И он указал на свою больную ногу, которая мешала ему сдвинуться с места и таким образом заставила его оказаться храбрее всех.
К нему-то и обратилась группа офицеров 5-го и 53-го пехотных полков, желавших переговорить с собранием. Эти офицеры явились от имени своих товарищей предложить свои услуги революции.
Они стояли на Вандомской площади, когда их окружила толпа горожан, состоявшая главным образом из стариков, женщин, молоденьких девушек и детей, которые умоляли их не стрелять в народ.