JК
Навеки - девятнадцатилетние :: Бакланов Григорий Яковлевич
Страница: 21 из 44Зачехлённые, в походном положении, орудия были уже прицеплены, но ба-тарейцы все что-то грузили на них сверху, все что-то несли. У прицепа с батарейным имуществом суетился старшина. Повысенко поглядел туда неподвижным взглядом, подошёл.
В прицепе, под брезентовым верхом, стоял в темноте на четвереньках командир огневого взвода Завго-родний, мучился болями. Его хотели отправлять в медсанбат, но на фронте заболевший поневоле чувствует себя кем-то вроде симулянта. Тут либо ранит, либо убивает, а какая может быть болезнь на фронте? Сейчас ты жив, через час убило— не все равно, здорового убило или заболевшего? И Завгородний превозмогал себя. В последний момент старшина вспомнил испытанное средство: намешал полстакана керосина с солью, дал выпить: «Оно сначала пожгеть, пожгеть, потом от-пу-устит…»
Подойдя к заднему борту, Повысенко заглянул внутрь прицепа, в темноту:
— Ну как, полегчало? И старшина всунулся:
— Жгеть? Жгеть?
Он чувствовал себя ответственным — и за средство и за болезнь.
— Легча-ает, — через силу простонал Завгородний. И переступил коленями на шинелях: лечь он не мог.
— Средство верное, — обнадёжил старшина. — Пожгеть, пожгеть и— отпу-устит…
И погладил себя по душе, до самой ремённой пряжки, где и должно было отпустить.
Давило низкое, небо, все серое, как одна сплошная туча. И угольными тенями под ним несло разорванные облака. Притихло перед дождём.
В прицепе, под брезентовым верхом, стоял в темноте на четвереньках командир огневого взвода Завго-родний, мучился болями. Его хотели отправлять в медсанбат, но на фронте заболевший поневоле чувствует себя кем-то вроде симулянта. Тут либо ранит, либо убивает, а какая может быть болезнь на фронте? Сейчас ты жив, через час убило— не все равно, здорового убило или заболевшего? И Завгородний превозмогал себя. В последний момент старшина вспомнил испытанное средство: намешал полстакана керосина с солью, дал выпить: «Оно сначала пожгеть, пожгеть, потом от-пу-устит…»
Подойдя к заднему борту, Повысенко заглянул внутрь прицепа, в темноту:
— Ну как, полегчало? И старшина всунулся:
— Жгеть? Жгеть?
Он чувствовал себя ответственным — и за средство и за болезнь.
— Легча-ает, — через силу простонал Завгородний. И переступил коленями на шинелях: лечь он не мог.
— Средство верное, — обнадёжил старшина. — Пожгеть, пожгеть и— отпу-устит…
И погладил себя по душе, до самой ремённой пряжки, где и должно было отпустить.
Давило низкое, небо, все серое, как одна сплошная туча. И угольными тенями под ним несло разорванные облака. Притихло перед дождём.