Тринадцатая ночь   ::   Гордон Алан

И Бог свидетель, если кого и можно назвать человеческими отбросами, то это меня.

— Да что вы, милостивый сэр Эндрю… — запротестовал я.

— Нет, нет. Я мучительно осознаю свои недостатки. Я прожил с ними достаточно долго. У меня отличный слух, а значит, я слышу, что говорят обо мне окружающие. И они совершенно правы. Поэтому мой жизненный путь стал поиском совершенства. Я искал его в ученых книгах, искал его в доблестном подвиге на полях сражений. В последнем мне прискорбно не удалось преуспеть. Самому Орсино пришлось спасать меня из дьявольски унизительного плена.

Взглянув в окно на маячивший вдали горный хребет, сэр Эндрю вздрогнул.

— Я обязан ему жизнью, — тихо сказал он. — И теперь, когда он ушел, я не смогу вернуть ему долг. Но можно вернуть долг его сыну, и я сделаю это. Итак, я должен вернуться к моим изысканиям. Может быть, вы поделитесь со мной на прощание какими-то интересными новостями?

— Вы слышали о появлении нового шута?

Он вздохнул.

— Боже мой, какое несчастье. Порой мне кажется, что я появился на этот свет только ради того, чтобы служить пищей для шутовских острот. Интересно, как долго он протянет здесь, прежде чем ухватится за мою персону?

Меня охватило смутное чувство вины при воспоминании о том, как Фесте оттачивал свое остроумие за счет этого тощего рыцаря. Я ободряюще похлопал по плечу расстроенного алхимика и пожелал ему всего наилучшего.

Вернувшись в «Элефант», я решил, что мне необходимо как-то смыть едкий привкус с языка.