Не бойся, мама!   ::   Думбадзе Нодар

– Что же было дальше?

– Якобашвили, – ну, фамилия его, конечно, была вовсе не Якобашвили, – оказался крупным шпионом… Меня и Нину наградили… Так вот, я хотел выпить за ее здоровье… Видите, как оно в жизни получается? В день свадьбы обещал жене золотые горы и молочные реки, а нет дня, чтобы она не плакала! Ночью вскакивает с постели!.. Не знаю, как ее утешить… Нина! – крикнул он. – Поди сюда, Владимир Гаврилович просит!

Нина Сергеевна вошла, присела в углу и посмотрела на меня своими грустными, красивыми, полными слез глазами. Я встал.

– Уважаемая Нина Сергеевна! Я счастлив… Я горжусь… Благословен день, когда вы… Майор, разрешите мне по-братски поцеловать вашу супругу?

Я чувствовал, что выгляжу смешным. Чхартишвили улыбнулся и кивнул головой. Подойдя к Нине Сергеевне и взяв ее за горячие виски, я поцеловал ее в лоб. Потом вернулся на свое место, сел и закурил. Женщина улыбнулась, хоть глаза ее по-прежнему были полны слез.

Я собрался уходить.

– До свидания!

– Спокойной ночи! Как вы сказали? Любая женщина, даже самая примитивная, всегда остается загадкой для мужчины?

– Да, – ответил я.

Комната, в которой я живу, раньше использовалась как хозяйственное помещение. Здесь прачка гладила белье, простыни, наволочки. Одежду солдаты гладят сами. С моим приездом в комнате не изменилось почти ничего – поставили койку и старое расшатанное кресло. Стол – длинный, со следами от горячего утюга – остался. Бумагу я привез с собой, а тут еще Чхартишвили прислал огромную кипу. Глядя на бумажную гору, выросшую на столе, я невольно улыбаюсь. При каждом визите майор косится на кипу – уменьшается ли она? И я, боясь огорчить его, каждый день беру из кипы и прячу десяток-полтора листов.